— Ну, это не значит, что она всем подряд устраивает встречи со своим дедом, — уточнила Саглара. — Напротив — при первом знакомстве об этом с ней лучше вообще не говорить. Прежде чем допустить человека к старинным тайнам степных колдунов, его адепты тщательно изучают претендента — достоин ли…
— Они у вас на учете? — Я имел в виду шаманов. — Вы за ними следите?
— Слишком хорошо ты думаешь о нашем крысятнике, — хмыкнула Саглара. — Ни за кем мы не следим. Наша задача — наблюдать, чтобы не было антиханских настроений. Остальное никого не волнует. Пусть хоть целая банда шаманов или тибетцев приедет — лишь бы против хана ничего не предпринимали…
Айса правильно предсказала: поклонники ее таланта за то время, что мы прохлаждались на кухне, слабенько преуспели в своих вялых хлопотах и к сеансу пока что были не готовы. Воспользовавшись случаем, я очень мило пообщался с внучкой шамана, пересекся с ней по многим вопросам как мировоззренческого характера, так и концептуального свойства и пришел к выводу, что дальнейшее развитие отношений имеет перспективы: как мне показалось, я произвел на даму впечатление, а дама показалась мне еще более привлекательной, нежели при первичном поверхностном контакте. И не только в интеллектуальном плане. Если бы рядышком не томилась в ожидании моя недолюбленная администраторша, я бы немедля взялся бы “разрабатывать” медиумшу.
Вскоре все было готово: стол стоял на ногах, аксессуары разложены в требуемом порядке, свечи зажжены в невесть откуда приблудившемся медном канделябре, дверь на лоджию закрыта, на межкомнатной двери повешена табличка соответствующего содержания, обитатели других комнат жестко предупреждены, публика расположена двумя кругами — собственно столоверченцы и присутствующие в качестве свидетелей.
Саглара поклялась больше не впадать в истерику и в качестве самого весомого аргумента заявила, что у нас с ней наблюдается поразительное совпадение астральных контуров, а моя аура поразительно огромна, сильна и поможет ей справиться с любым пороговым страхом.
Айсе этого показалось мало, и она потребовала моего поручительства. Под давлением превосходящих сил противника мне пришлось дать слово, что я отвечаю за поведение своей подружки. Затем последовало последнее китайское предупреждение в сторону Саглары, нас допустили в наружный круг свидетелей, и сеанс начался.
Не стану приводить подробности — людям сведущим они без надобности, а для несведущих придется рассказывать очень долго, дабы в деталях передать все перипетии процесса. Скажу лишь, что в силу своего увлечения разнообразными оккультными пряностями ранее мне на подобных мероприятиях бывать приходилось и отличались они одно от другого лишь степенью профессионализма медиумов-шарлатанов да контингентом тусовки.
Сеанс, на котором мы с Сагларой присутствовали, добавил в копилку моих впечатлений нечто новое. Убогость ли обстановки тому виной, впечатлительность ли горячо желаемой дамы, которая нервно тискала мою руку, или личное обаяние медиума, а может быть, все вместе сразу… но показалось мне, что симпатичная барышня Айса, внучка шамана, — она, конечно, не медиум, но… вовсе не шарлатан!
— Мой метод простой и демократичный, — специально для меня сообщила Айса — остальные присутствующие выступали в роли завсегдатаев и в комментариях подобного рода вряд ли нуждались. — Самая распространенная ошибка, которая присутствует практически на всех спиритических сеансах… Какая это ошибка?
— Вера в непогрешимость медиума, — по-свойски подмигнул я. — Автоматическое обхаризмачивание медиума. А медиум — он прежде всего человек. И имеет право на всечеловечьи слабости. Верно?
— Не верно. — Айса, сохраняя серьезность, погрозила мне пальчиком — не шали, варяг, веди себя прилично! — Самое распространенное заблуждение — обращение к авторитетам.
— К центровым или к местным? — гнусно ухмыльнувшись, уточнил я.
— К духам великих людей, — поправилась Айса. — Все хотят общаться с великими, редко кому в голову придет вызывать дух простого, ничем не примечательного человека… Разве не так?
— Пожалуй, — вынужден был согласиться я. — Обычно кличут Клеопатру, Чингисхана, Сталина, Ленина и так далее. Чем дальше, тем лучше, в общем. Сколько бывал на сеансах — сантехника Потапова или деда Васи Огурцова ни разу не вызывали. Обидно, да!
— Обидно, — кивнула Айса, изучающе рассматривая меня. — За глупость людскую обидно. Это у нас тут, на Земле, между людьми масса различий: положение, состояние, способности, возможности… А там (тут она ткнула пальчиком в потолок) — там все равны. Независимо оттого, что они делали в этой жизни.
— Не согласен, — уперся я. — Сантехник Потапов, всю жизнь ковырявшийся в дерьме и не обидевший даже мухи, и — серийный убийца Сталин… Полагаю, их положение даже в космической иерархии несколько разнится — слишком уж неодинаковая кармическая полярность…
— Мы говорим не о суммарной емкости космической энергии той или иной сущности, — поправила меня Айса. — А о равноправии их существования и одинаковых возможностях в информативно-созерцательном плане…
“Толстый бы нас не понял, — с теплой грустью отметил я про себя. — Покрутил бы пальцем у виска и сказал — два идиота…”
— …все эти сущности обитают во Всеобщем Космосе, и вся совокупная информация для них одинаково доступна, — продолжала Айса. — В информационном поле Вселенной они имеют совершенно равные возможности и полный доступ ко всему, что туда попадает, — что-либо скрыть, утаить, отложить для “своих” или подвергнуть цензуре там не представляется возможным.
— Демократия, — понятливо вставил я. — Гласность. Плюрализм.
— Незлобивая ирония — признак психического здоровья, — улыбнулась Айса. — Это хорошо… В общем, мы приходим к выводу, что все духи равны в своей информированности. И тем не менее участники спиритических сеансов с тупым упорством продолжают вызывать Сталина, Чингисхана, Македонского и так далее. А какой смысл? Почему бы не вызвать дух собственной бабушки?!
— Смысл в подспудном удовлетворении тщеславия, — мудро пояснил я. — Увы, люди тщеславны. Поэтому выбирают Чингисхана или Петра Первого. С бабушкой они итак наобщались в свое время. Тем более, как ты утверждаешь, разницы между сущностями нет…
— Есть разница, — лукаво прищурилась Айса. — Нет, не в объеме информации. В отношениях.
— Отношениях?
— Да, в них самых. Клеопатре плевать на всех ее вызывающих. Она с ними лично знакома не была и принадлежала к другому сословию — большинство участников спиритического сеанса, будь они живы в годы ее правления, должны были падать ниц при ее появлении. А бабушке одного из участников — не плевать. Она внука любила, холила и лелеяла. Он был для нее, возможно, самым дорогим существом на этом свете. Поэтому у внука тысячекратно больше шансов установить с ее духом астральную связь, чем с духом вздорной злюки Клеопатры и ей подобных. Вспомни-ка, как часто у этих тщеславных спиритиков получается удачный сеанс?
— Да, по-моему, они вообще все шарлатаны, — разоткровенничался я. — Я думаю, вообще, в кладовку ассистента засаживают. Сидит он там и херней страдает: завывает, пылесосом дует, скребет по железу и говорит через дырку замогильным голосом,