Линнея подходит к столу и бросает взгляд на пластиковую миску.
— Фу, гадость, — морщится она.
— Специально для тебя — пальчиковые краски, круто, да? — говорит Ванесса Линнее.
— Смените меня кто-нибудь, пожалуйста. У меня рука отваливается, — просит Мину.
Линнея берет миску и лопатку из рук Мину и принимается мешать. Мину откидывается на спинку стула и смотрит на нее.
Им предстоит впервые провести серьезный ритуал, и поскольку Анна-Карин отказалась принимать в нем участие, шансы на удачный результат минимальны. Теперь все зависит от Линнеи.
Входная дверь открывается и со стуком захлопывается.
— А вот и Ида, — сообщает Линнея без неприязни, но и без энтузиазма.
Под глазами у Иды темные круги, она шмыгает носом. У нее грипп, который ходит по школе, и вообще ей полагается сейчас лежать дома.
Не говоря ни слова, Линнея протягивает Иде миску. Ида кашляет и сплевывает прямо в нее. Линнея морщится и делает несколько круговых движений лопаткой.
— Ого, — произносит она.
Мину заглядывает в миску. То, что недавно было комковатой жижей, превратилось в гладкое красно-коричневое тесто.
— Наверно, пора приступать к делу, — говорит Линнея.
* * *
Немногочисленная мебель в гостиной Николауса расставлена вдоль стен. Жалюзи опущены. Все лампы выключены. Ида зажгла белые свечи-кирпичики, расставив их по комнате, по четыре в каждом углу. По какой-то причине ритуал нельзя проводить ни днем, ни при свете электрических ламп.
«Все это похоже на плохой фильм, где главные герои собираются устраивать сатанинскую мессу или оргию, или и то, и другое вместе», — думает Ванесса.
— Помните, — говорит Ида. — Когда ритуал начался, никому нельзя выходить из комнаты или переступать границу внешнего круга. Иначе все будет испорчено. Так что идите в туалет сейчас, если вам нужно. Я только схожу за таблеткой от головной боли…
Она исчезает в кухне.
Линнея стоит посредине комнаты. Волосы собраны в хвост, длинная челка убрана со лба. Ванесса видит, что Линнее страшно.
Тени от пламени свечей пляшут на стенах и на лицах девочек. Все чувствуют серьезность момента.
— Ну что, — кашляет Ида, входя в комнату. — Ты готова, Линнея?
— Да, — отвечает она тихо.
Ванесса отвинчивает крышку на склянке с эктоплазмой и протягивает банку Линнее. Та берет ее и цепляется за руку Ванессы.
— Если вдруг что-то пойдет не так… — бормочет Линнея.
— Все пойдет так, как надо, — отвечает Ванесса. — У тебя все получится. И мы все время будем здесь, рядом.
Линнея кивает и отпускает руку Ванессы.
Мину ставит пластиковую миску и пустую стеклянную баночку на пол у ног Линнеи. Если у них все получится, то по окончании ритуала баночка наполнится эликсиром правды.
— Удачи, — говорит она.
— Спасибо.
— Удачи, — бормочет Ида.
Линнея бросает быстрый взгляд в ее сторону.
— Спасибо, — отвечает она коротко. — Ну, поехали.
Ванесса, Ида и Мину становятся у стены. Противная Анна-Карин. Ей следовало бы быть здесь. Из-за нее Линнея вынуждена делать все одна. Для двоих ноша была бы легче, а риск ниже.
— Круг связывает нас, — говорит Ида.
Началось.
Линнея делает длинный, глубокий вдох. И окунает три пальца левой руки в чистую эктоплазму. Опустившись на колени, она медленно начинает рисовать внешний круг.
Ее пальцы оставляют за собой неестественно ровную полоску эктоплазмы на светлом паркете. Такое ощущение, что эта похожая на безе тянучка имеет собственную волю и сама собой ложится правильно.
Ванесса знает: нарисовать с первого раза круг так, чтобы он сомкнулся, нереально. Но именно это сейчас делает Линнея.
Когда круг смыкается вокруг Линнеи, Ванесса чувствует, как по телу проходит заряд боли. Тишина в комнате уплотняется. Слышно лишь дыхание Линнеи. Она встает, вытирая со лба пот. Она больше не видит их. Она целиком и полностью ушла в себя.
— Круг придает нам силу, — говорит Ида.
Линнея идет к центру круга. Она окунает руку в банку с эктоплазмой и начинает точно так же рисовать внутренний круг. Ее белая майка взмокла. Пот течет вдоль затылка, стекает на лопатки. С волос капает. Но капли высыхают, едва коснувшись паркета.
Когда внутренний круг смыкается, тело Ванессы снова пронзает боль, еще более сильная, чем прежде, — ломит все кости, больно даже зубы. Линнея распрямляется в полный рост, ее пошатывает.
— Знак силы, — шепчет Ида.
Линнея берет пластиковую миску, окунает руку в красно-коричневое месиво и начинает рисовать символы элементов воды и земли так, чтобы вместе они образовали знак.
По телу Ванессы бегут мурашки. Глухой звук, практически не воспринимаемый человеческим ухом, заполняет комнату. Барабанные перепонки болят. И что-то произошло с тенями.
Их стало больше.
Руки Ванессы ищут руки Мину и Иды, находят их. Или это их руки искали ее руки? Она не знает точно. Знает только, что это каким-то образом помогает Линнее.
Линнея ставит пустую стеклянную банку на знак силы и прижимает руку к отверстию. Ее быстрое дыхание слышно сквозь глухой звук. Мышцы руки напрягаются, спина изгибается, подобно спине кошки. Глухой звук вибрирует в крови Ванессы, нарастая и снова стихая, по стенам мечутся тени. Слышен шепот голосов на древних, всеми забытых языках. Воздух делается соленым. Грудь Линнеи вздымается все сильнее, сильнее, сильнее.
Вдруг Линнея отдергивает руку от банки и падает.
Огоньки свечей дергаются и почти гаснут. Когда они снова начинают гореть, посторонние тени исчезают. Глухой потусторонний звук смолкает, и в комнату начинают просачиваться голоса внешнего мира. В соседней квартире что-то говорит телевизор. Наверху бегает ребенок. Ванесса отпускает руки.
— Линнея?
Линнея не отвечает. Не двигается.
— Все закончилось? — спрашивает Мину.
— Подождите немного, — говорит Ида.
Ванесса вглядывается и пытается понять, дышит ли Линнея. Определить невозможно. Ее охватывает паника.
— Не нарушайте круг! — кричит Ида.
Но поздно. Ванесса уже рядом с Линнеей. Она падает на колени и наклоняется вперед, касается лица Линнеи своим лицом. И испытывает неимоверное облегчение, видя, как шевелятся губы Линнеи.
— Я здесь, — шепчет Ванесса и берет липкую руку Линнеи в свою.
— Ого, — слышит она голос Иды, — мы сидим тут уже два часа.
— Получилось? — слабым голосом спрашивает Линнея.