Грейс побледнела.

– Лю Хао! Не может быть!

– Кто бы этот асфальт ни укладывал, в свидетелях он не нуждался.

– Мы, китайцы, – обиженно начала Грейс, – работаем в любое время суток. И ночью не реже, чем днем.

– Нет, они что-то прячут, – возразил Нокс. – Сами прикиньте.

– А Лю Хао случайно увидел.

– Главное – он засек этого жиртреста, – подхватил Нокс. – И понял, кто он такой.

– Поэтому он мне и позвонил… – Грейс притихла, потрясенная.

– Я вам уже говорил: не корите себя.

В глазах китаянки стояли слезы.

На следующие несколько минут, пока Грейс предавалась молчаливому самоедству, Нокс позволил усталости одолеть себя. Мысленно он торжествовал – снятое видео оказалось достаточно четким, чтобы разобрать очень важные детали. На нормальном экране можно будет и лица различить.

Он коснулся руки Грейс.

– Нет, правда, успокойтесь. Зато вы можете все исправить. Мы с вами все исправим, спасем Лю.

Грейс рассказала о переговорах с Марквардтом и Ян Чэном.

– Один из них точно поведется, – изрек Нокс. – А если нет – мы напихаем в сумку газет и устроим небольшую импровизацию.

– Тогда заложников убьют.

– Не успеют. Вот увидите.

– Нас только двое. Зря Марквардт звонил. Теперь китайские власти в курсе, что записи Лю Хао у нас. Мы на крючке.

– Мы знали, что путь наш не будет усеян розами. Делайте то, что должны делать.

Грейс округлила глаза.

– Американская поговорка, – пояснил Нокс.

– Что дальше, Джон?

Дальше Нокс выпил бы банку пива. А может, и пять банок. Вслух он сказал:

– Нужно позвонить Рэнди.

– Чтобы дал код расшифровки? Я думала, он уже у вас. – Ее голос звучал кисло.

– Верно, код я у Рэнди получил. Речь не об этом. Речь о доказательстве жизни. Праймер потребует последнее доказательство жизни. Это наш шанс.

18

07:00

Шанхай

Национальный праздник совпал с Праздником середины осени. Ситуация усугубилась тем, что была пятница. Триста миллионов китайцев снялись с мест, чтобы отметить событие в родных домах. Было забронировано без малого сто миллионов железнодорожных билетов «в оба конца», число же предполагаемых пассажиров за каких-то неполные три дня выросло до ста восьмидесяти миллионов. Еще двести миллионов человек намеревались добираться до малой родины на автобусах, автомобилях, велосипедах, мотоциклах, теплоходах… и на своих двоих. Авиакомпании увеличили количество рейсов, и все равно не осталось ни одного свободного места. Плавательным средствам грозило затопление – народу на них набилось куда больше, чем позволяли правила безопасности. Каждый гражданин Китая считал своим долгом встретить Национальный праздник в отчем доме. Иностранные граждане использовали выходные в качестве небольшого отпуска. Все предприятия, все учреждения закрылись. Первым отмечали День основания Китайской Народной Республики, затем – Праздник осеннего равноденствия, который насчитывал уже три тысячи лет. Из-за массового исхода шанхайские улицы и переулки опустели, двадцатимиллионное население сократилось более чем вдвое.

Среди оставшихся в городе были Нокс и Грейс.

Джон позвонил Праймеру. Они с Грейс спали по очереди, ожидая ответного звонка, а также заявок на покупку записей Лю Хао; эти заявки, по их мысли, должны были поступить от Марквардта и Ян Чэна.

В семь каждый из них принял душ, и прямо на улице они позавтракали паровыми пирожками баоцзы со старбаковским кофе. Ярко светило солнце, даром что Нокс прочел в прогнозе погоды о приближении тайфуна «Дуань», который три дня назад буйствовал в Филиппинах и к полудню ожидался в континентальной части Китая, неся с собой ливень и ураганный ветер.

С точки зрения строителей башни Сюань, тайфун не мог выбрать худшего времени. Мало его самого, так еще рабочие разъехались на праздники – значит, некому будет обеспечить безопасность на стройплощадках, загнать в гараж машины, закрепить технику и строительные леса. По радио и телевидению регулярно передавали правительственное сообщение – всем рабочим вернуться в город. Рабочие в большинстве своем призыв игнорировали.

У Грейс зазвонил iPhone. Они одновременно взглянули на экран, затем Грейс ответила:

– Алло. Секундочку, я включу громкую связь.

– Вы в своем уме? – рявкнул в трубку Праймер. – Вымогать деньги у клиента? Стравливать клиента с конкурентом?

Пусть разоряется, пар выпускает, думал Нокс. Из головы не шел Дулвич, имеющий такой же телефон и указывающий дорогу к монголу.

Без всяких там «здравствуйте» или «простите» Джон произнес:

– Вы получили мое сообщение насчет доказательства жизни?

– Вы хоть понимаете, с кем говорите?

– Как успехи со сбиванием цены? – почти нежно осведомился Нокс.

Последовала затяжная пауза.

– Я с подонками не связываюсь.

– Если бы мы потеряли совесть и стали, по вашему выражению, подонками, мы бы не отправили вам требование ДЖ и не стали бы отвечать на ваш звонок. Спросите Марквардта насчет Чунминдао. От нас он эту информацию скрывает. Мы рассчитывали выбить ее, а не тут-то было. Нам бы не повредило подкрепление. А еще нам нужны все подробности.

Затяжная пауза повторилась.

– Время работает против них. Они торопятся. Мы сбили цену до ста тысяч. Дело будет делать Грейс. Одна. В три тридцать пополудни с деньгами она проследует на станцию метро «Народная площадь». Как в «Грязном Гарри». Все произойдет в считаные секунды. Заложники будут освобождены в течение двадцати четырех, максимум – сорока восьми часов с момента успешной передачи выкупа. Для нас это оптимальный вариант.

Нокс обдумывал детали. Его заинтриговало «доказательство жизни в витрине».

– Как вам это только в голову пришло, черт вас возьми? – буркнул Праймер.

– Без Гуанчжоу нам денег не хватало. Вот мы и прикинули: если реестры уже у нас, значит, ценность заложников автоматически снижается. Причем изрядно.

– Нас наняли, чтобы доставить деньги за выкуп.

– Вас – да, конечно, – подтвердил Нокс. – А мы настаиваем на вызволении заложников. Увы, у нас пока руки коротки. Сержант вот влип, да и мы, строго говоря, влипли. Придется импровизировать.

– Марквардт может дать сорок тысяч.

– Этого мало, – сказал Нокс.

– Вы не посмеете устроить аукцион.

– Боюсь, мы отдадим предпочтение тому покупателю, который предложит больше других. Кстати, чуть не забыл – теперь можно вычеркнуть Ян Чэна из списка подозреваемых в похищении. Будь Лю Хао в его руках, Ян Чэну не понадобилось бы покупать реестры. Все сведения он выбил бы из бедняги Лю.