– Лежачих не бьют, но с каким бы наслаждением я набил тебе морду! – гневно сказал Николай Николаевич.
– Ну, а я хорошим воспитанием отнюдь не обременена, – заявила Наташа и, подойдя к койке, крепко врезала Доронину – по одной щеке, по второй, да еще и плюнула ему в лицо. – Гнида ты! Что ты вообще можешь о любви знать?!
– Успокойся, Наташа, – попросил ее муж, но она еще какое-то время бормотала что-то гневное себе под нос, бросая на Степана злые взгляды.
– Слушай меня внимательно, сволочь! – жестко сказал Гурьянов. – Убивать я тебя не собираюсь, хотя ты это сто раз заслужил. Но из города не выпущу: как говорится, держи друга близко, а врага – еще ближе. Жить и дышать будешь так, как я скажу! Но если ты хоть когда-нибудь, хоть словом единым заикнешься об этой истории, я тебя уничтожу! Веришь?
– Верю, – ответил Доронин, опуская глаза: не выдержал степени накала ненавидящего взгляда Гурьянова, он Степу просто прожег – насквозь!
– Ладно! Со всем прочим мы потом разберемся, а пока – долечивайся и учти, что отсюда тебе не убежать, – предупредила его Лада.
– А куда мне теперь бежать-то? – невесело, криво усмехнулся Степан. – Да и зачем?
Мы вышли из палаты. Гурьянов, пристально глядя на меня, спросил:
– Я могу рассчитывать на ваше молчание?
– Лада может подтвердить, что я умею держать язык за зубами, – ответила я.
– Хочу в это верить, – процедил он и повернулся к Ладе: – Права ты была, когда предупреждала меня насчет Галины! Но она казалась такой… – Продолжать он не стал, но нам и так все было понятно. – А ведь верно мне мама говорила, что никто и никогда не полюбит меня по-настоящему, потому-то и поклясться заставила, что я не женюсь никогда. Боялась она, что окрутит меня какая-нибудь… – в его голосе впервые послышалось что-то теплое, человеческое. – Ладно! – Взяв себя в руки, сказал он и, резко повернувшись, ушел, не простившись с нами.
– Татьяна, мы в неоплатном долгу перед вами, – сказал Журавлев, протягивая мне руку. Я пожала его ладонь. – Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, обращайтесь без всяких сомнений.
– Коля! – рассмеялась Наташа. – Ну, какие у нее могут быть проблемы, раз она даже чужие так легко решает?
– Строительно-монтажные, – объяснил он. – Вот захочет она вдруг в своей квартире ремонт сделать, так я ей его и организую – в лучшем виде и совершенно бесплатно.
– Я не привыкла, чтобы за меня платили, – повторила я любимую в их семье фразу, и все рассмеялись.
– Ну, уж свой гонорар-то ты заработала честно, – заметила Лада и протянула мне конверт.
– Кстати, а мы в Сухуми дом купили, – сказала Наташа. – Теперь будем туда наведываться, за ремонтом следить, а потом и отдыхать там станем.
– Мы очень рады, что благодаря вам эта мерзкая история так благополучно для нас закончилась, – сказал Николай Николаевич и, переглянувшись с женой, очень недобро усмехнулся: – А вот кое для кого все еще впереди!
– Вы о Коробове? – спросила я.
– Да! И поверьте: когда его найдут, он сполна ответит за все свои художества, – заявил Журавлев.
– А вы не боитесь, что он может о вашей семье что-то лишнее рассказать? Ведь Наталья изо всех сил старалась избегать малейшего упоминания вашей фамилии, иначе вся эта история могла бы закончиться гораздо раньше? – удивилась я.
– А при чем тут мы? – делано удивился Николай Николаевич. – Он за производство порнофильмов сядет, но – на полную катушку, я для этого никаких денег не пожалею, все свои связи подключу. Я к этому мерзавцу, – он кивнул на дверь палаты, – своего адвоката пришлю, не сомневаюсь: он на эту тему вытрясет из Доронина все, что только можно.
Журавлевы ушли, держась за руки, и мы остались вдвоем с Ладой. Улыбаясь, она спросила меня:
– Как я понимаю, тебе срочно нужен билет до Адлера, на первый же завтрашний рейс?
– Хотелось бы, – не стала отказываться я.
– Он тебя уже ждет, лежит в кассе аэропорта. Отдыхай со спокойной душой, – пожелала она мне.
Домой я поехала с чувством честно выполненного долга. В дороге не удержалась и позвонила Виктору.
– Я завтра возвращаюсь, как и обещала, – сообщила я ему.
– Я тебя обязательно встречу! – радостно воскликнул он.
Счастливая и довольная, я решила все-таки узнать, как будут развиваться наши отношения с Виктором, и бросила кости. Увидев комбинацию: 2+ 18 + 27, я застыла от неожиданности, потому что это означало: «Если вас ничто не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям». Вот тут-то я призадумалась! Но, хорошенько поразмыслив, решила, что волнения ведь и приятными бывают, и успокоилась.
Первое, что я увидела в аэропорту Адлера, был огромный букет роскошных роз. Виктор был во всем белом и впечатление производил просто неотразимое. Естественно, что в присутствии водителя и охраны он вел себя сдержанно, но всю дорогу до Сухуми мы хоть и говорили о разных пустяках, но за руки держались крепко. Когда мы въехали в город, он сказал:
– Таня, я для тебя квартиру снял.
– Зачем? – удивилась я.
Я прикинула – так действительно удобнее, все-таки у Лекобы семейный дом, мать, дети, жена; и хоть Виктор и родственник им, но наше поведение вполне могут счесть предосудительным, особенно – мать Андрея Павловича.
– Сколько я тебе должна? – автоматически спросила я.
Виктор уставился на меня с самым оскорбленным видом и с какой-то нехорошей вкрадчивостью в голосе спросил:
– Ты настолько переутомилась?
– Витюша, я не привыкла, чтобы за меня кто-то платил, – объяснила я ему.
– Считай это моим подарком тебе по случаю успешного завершения дела, – предложил он.
– А ты откуда знаешь? – удивилась я.
– Нет, ты точно переутомилась, – рассмеялся он. – Ты ведь не приехала бы, если бы не закончила расследование!
Тут уже я не выдержала и расхохоталась:
– Знаешь, Виктор, кажется, твое присутствие пагубно на меня действует – я стремительно глупею!
– Это нормально! – усмехнулся он и шутливо сказал: – Все-таки женщина не должна быть такой же умной, как мужчина.
– Ох, сказал бы ты это в Америке! – возмутилась я. – Да тебя феминистки с башмаками бы слопали! Это ты, живя здесь, так распустился!
– Возвращаюсь к истокам, – засмеявшись, сказал он.
Он хотел сразу же отвезти меня на снятую им квартиру, но я попросила, чтобы он сначала забросил меня к Лекобе – надо же свои вещи наконец забрать! Виктор не возразил. Он пообещал забрать меня вечером и пригласил в ресторан – поужинать вместе.
В доме Андрея Павловича меня на этот раз встретили без особого ажиотажа, как свою. Ия бросилась меня кормить, а приехавший на обед Лекоба спросил, как все закончилось.