«Будете спонсором?» – спросил его тот человек, и он согласился, не думая.
И как же теперь ему правильно поступать с Гретой? При его профессии… Может быть, Бэкхарт переведет его куда-нибудь в штаб.
– Да, старик, загнал ты себя в угол. Как тебя угораздило?
Ладно, о чем волноваться? Грету запрут в Академии на четыре года. Ни на что, кроме тренировок и учебы, у нее не будет ни возможностей, ни времени. Его спонсорство будет состоять только в том, чтобы расписываться в ее табеле. Она достигнет совершеннолетия раньше, чем получит диплом.
Может быть, соглашаясь, он это подсознательно понимал.
Он позвонил Макс. Ответа не было.
Натянув мундир капитан-лейтенанта, он по скоростной трубе направился в Академию. Труба проходила через ядро Луны – Академия была на той стороне.
Хотя он до сих пор носил имя Перчевского, мундир ракетчика он снял, когда Верховное Командование объявило о рейде фон Драхова. Уже не было смысла притворяться.
Бюро, очевидно, согласилось. По крайней мере ему никто ничего не сказал.
Транспортные трубы были местом обмена сплетнями на Луне-Командной. Незнакомые друг с другом люди коротали долгие поездки, разбирая по косточкам все скандалы и слухи. Здесь Перчевский впервые услышал, что Улантский Марш обсуждается всерьез.
Конечно, об этом говорила Макс. Но она была штатской. Она передавала сведения из третьих-четвертых рук. Те, кого он слышал сейчас, были люди из корпуса Планетарной Обороны, штабные работники из миров, куда более близких к центру, чем Солнечная система. Они прибыли на Луну-Командную на семинар по высокомощной планетной обороне.
По шее Перчевского побежали мурашки холодного страха. Что именно – можно было еще спорить, но что-то пугающее явно было на подходе.
Цветные и иногда странные мундиры местных сил он уже видал повсюду, где бывал. Здесь были офицеры даже с тех миров, которые не входили в Конфедерацию.
Неудивительно, что ходят слухи о войне.
Он отметил свое прибытие в местном офисе. Конечно, у него было кольцо, но избыточность действий и недоверие к технике было аксиомой работы Бюро. Штабной тип сообщил компьютерному терминалу его местонахождение и продолжал от скуки смотреть голодраму. Перчевский сел на автобус, идущий к гостинице Академии для посетителей.
Академия была почти автономным крепостью-государством в крепости-мире Луны-Командной. Почти десять процентов площади и объема Луны были отведены для школы, обучившей каждого офицера Служб и почти половину всего унтер-офицерского состава. Академия состояла из штабных колледжей, военных колледжей и штаб-квартиры специальных школ военного искусства, которые поддерживали Службы в состоянии боевой заточки. По временам число преподавателей и учеников Академии доходило до двух миллионов.
Перчевский провел в Академии восемь лет, лишь изредка видя остальную вселенную. В те времена увольнительные давали редко. Выход наружу обычно был связан с учениями. На разглядывание видов времени не было.
Считалось тогда, что он будет выпущен преданным и не задающим вопросов воином Конфедерации. Он теперь считал, что самая лучшая система иногда допускает осечки.
Сейчас ему было приятно пройти по старым знакомым коридорам, вспоминая всякие случаи, припоминая одноклассников, о которых не думал годами. Ему нравились юные свежеобритые лица ребят за взлетающими в салюте руками.
Казармы батальона Греты были неподалеку от тех, где жил когда-то он сам. Он на целый час погрузился в воспоминания о школьных днях.
Уже было поздно, когда он нашел старшего офицера батальона Греты. Табличку на двери можно было понять так, что это был батальон для обучения кандидатов в офицеры, созданный в 3047 году.
Он слегка присвистнул. Они шлепали кандидатов со скоростью военного времени.
Да, что-то должно быть в основе слухов. Ничто другое не могло объяснить, почему Грету почти сразу направили обучаться на офицера.
Унтер-офицер уже закрывал кабинет.
– Вы тот самый офицер, который ищет эту девушку Хелсунг?
– Да, сержант. Извините за опоздание. Унтер пробормотал что-то язвительное.
– Такое настроение распространяется у вас и на курсантов, сержант?
– Виноват, сэр! Был очень трудный день, сэр.
– Где я могу ее найти?
– Рота «альфа», комната двадцать пять. Мы только формируем батальон, сэр. Это один из подготовительных – для кандидатов, не имеющих опыта Службы.
– Спасибо, сержант. Давайте закрывайте. Я только на несколько минут.
Перчевский вошел в крыло казарм. Через него прошли поколения курсантов. Воздух был здесь густ от прошедших годов – и от запаха людей. Он нашел коридор «А» и пошел по нему, разглядывая таблички на дверях. Наконец он нашел табличку ХЕЛСУНГ, ГРЕТА: ГАМБУРГ, ЗЕМЛЯ рядом с ДЖЕЙМС, ЛЕСЛИ откуда-то со Сьерры, что-то вроде Символ Предложения. На его стук никто не отозвался.
Он пошел на шум работающего головизора в холле. Там сидели около двадцати молодых ребят и девчонок, глядя в головизор или играя в настольные игры – и то, и другое без энтузиазма. Воздух был пропитан ностальгией.
Грета сидела в кресле с виниловой обивкой, подобрав под себя ноги и обхватив руками колени. У нее был вид бесконечной грусти и несказанного одиночества.
Какой-то десятилетний с голосом, отработанным в кадетском пансионе, крикнул:
– Встать! Смирно!
– Вольно, ребята.
Грета бросилась ему на шею и чуть не задушила.
– Я уж не думала, что снова вас увижу!
– Тихо, девушка. Не сломай мне кости. Вдруг ему стало лучше. Это приятно, когда кто-то рад тебя видеть.
– Как вы сюда попали? Я думала, вы поехали навестить мать.
– Так и было. Разочарование для нас обоих.
– Ох! Простите.
– Ничего. Я не слишком многого ожидал. Давай садись. Как ты здесь? Как тебе Луна?
– Я еще ничего не видала. Все тут больше, чем я думала. Что там дома?
– Ничего нового. Тоскуешь? Она затрясла головой.
– Заливай! Я же здесь тоже был. И у меня до сих пор осталась эта тоска по дому. Вот почему я иногда возвращаюсь. Правда, я прибыл сюда вместе с Нейлом Армстронгом…
– Не дразнитесь!
– Ладно, не буду. Я тебе вот что скажу. Говорил я с твоим командиром роты…
– Старым Грязноволосым? Я его уже терпеть не могу.
Перчевский рассмеялся:
– Ты его еще и не так будешь ненавидеть. Он будет тебе отцом, матерью, духовником, богом и дьяволом. Слушай, хочешь пока посмотреть Луну? Когда начнутся занятия, у тебя уже не будет случая.
– А вы ничем другим не заняты? У вас есть работа и друзья…