* * *
Утром подзамерзшие от ночлега в машине Сергей и Ник вернулись в Ойскирхен.
Сразу залегли спать. А когда Ник проснулся, часы уже показывали полдень. За окном снова светило солнце и какие-то немецкие птички жизнерадостно чирикали свои песни.
Ник заглянул на половину Сахно. Тот еще спал, сипло прихрапывая. Сделав себе кофе, Ник отыскал в кармане пиджака, брошенного на пол у матраса, полученный от Погодинского чек на девяносто тысяч марок. Присутствие чека успокоило его, помогло сосредоточиться. Он опустил солидную розовую бумажку обратно в конверт. С чашечкой кофе подошел к открытому окну. Выглянул, поставив чашечку на узенькую полоску подоконника.
С половины Сахно донесся кашель.
«Проснулся наконец», — подумал Ник.
Но после кашля опять послышался храп, только теперь в нем отсутствовал ритм дыхания. Дело явно шло к пробуждению, и Ник только надеялся, что пробуждение у Сергея будет легкое и без похмельного синдрома. Надо было ехать в банк. В голове засел совет старика Погодинского получать деньги по чеку только в городке побольше. А от Ойскирхена до «городка побольше» было неблизко.
Допив кофе. Ник принял душ и, выйдя из ванной комнатки, остановился над ворочающимся во сне Сергеем. Струсил на его лицо несколько капель воды.
— Ты что, оборзел? — рявкнул Сахно, не открывая глаза.
— Вставай! Уже начало первого!
Пока Сахно стоял под душем, Ник смотрел в окно, смотрел на спокойный пейзаж немецкой провинции, на редких прохожих. Спокойствие этого пейзажа, как ни странно, не передавалось ему. В его выспавшейся голове появились вопросительные мысли и начали требовать ответов.
Ну хорошо, думал он, сейчас поедем, получим эти деньги:
А что потом? Куда потом? Девяносто тысяч марок — это, конечно, много.
Много для него, но на самом деле — в государственном масштабе это копейки.
«Тебе позвонят и все расскажут, — подсказала другая, совершенно спокойная мысль. — Они всегда звонят, когда есть какие-то вопросы. И вообще, это только начало. Слава Богу, что оно наступило».
— Чек не потерял? — спросил Сахно, выйдя из ванной комнаты.
* * *
Остановился в двух шагах от окна, голый. Тер себя полотенцем минут пять.
— Нет, не потерял. — Тогда пьем кофе и едем. Получим бабки — заглянем в какую-нибудь пивную, по сосиске съедим…
В голосе Сергея звучала такая бодрая уверенность, что Ник решил смолчать, хоть и хотелось ему вставить что-нибудь язвительное по поводу ночлега в сосновом лесу внутри похоронного лимузина.
Через полчаса они заехали на заправку на окраине Ойскирхена. Там же, пока мальчик в синем комбинезоне услужливо суетился у машины, взяли в автомате еще по одноразовому стаканчику кофе.
Ник заметил, что мальчик в комбинезоне разглядывал их искоса и в глазах его блестело удивление и любопытство.
— Слушай, может, мы не похожи на похоронщиков? — Ник обернулся к Сахно.
Сахно осмотрел себя, одетого полностью в джинсу. Потом посмотрел на Ника.
— Да нет, нормальные похоронщики! — проговорил он с улыбкой.
Решили ехать в Дюрен, хотя до него было дальше, чем до Кельна. Сахно сначала требовал, чтобы ехали в Кельн, но Ник наотрез отказался. Он понял, почему Сергея тянет в очень большой город. В конце концов Сахно сдался.
Часа через полтора они въехали в серенький двухэтажный городок. Проехались по его улицам. Нашли двухэтажную стоянку, оставили лимузин.
Рядом со стоянкой висел указатель в сторону центра города. Молча они пошли по улочке, ведущей в центр. Мимо проезжали велосипедисты и было их как-то многовато. Двигались они очень организованно и несколько раз даже сигналили своими звоночками двум пешеходам, пока Ник вдруг не понял, что идут они по велосипедной части тротуара, покрашенной в красный цвет. Перешли с красной полосы на обычную асфальтовую.
— Слишком здоровая нация, — покачал головой Сахно. Центр Дюрена был уже трехэтажным и состоял из двух площадей и одной торговой улицы.
— Во! Смотри! — Сахно остановился перед приятного вида кафе, в котором пара толстяков в розовых рабочих комбинезонах пили пиво из больших бокалов. — Сюда потом зайдем!
Ник кивнул.
Вскоре они остановились перед аккуратной трехэтажкой Дойче-банка.
— Ну что, вперед и с песней! — скомандовал Сахно. — Э, постой! Дай десять марок, я тебя в кафе подожду.
Рядом остановилась старушка и явно изготовилась о чем-то их спросить.
Ник нехотя вытащил купюру и протянул Сахно. Как только Сергей отошел, немецкая старушка спросила Ника, как пройти на вокзал. Ник ей помочь не смог, и она направилась к следующему прохожему.
По всему внутреннему квадрату банковского зала за аккуратными окошечками сидели служащие. Посетителей было немного и они все, в отличие от Ника, знали, в каком окошечке решать свои дела. Ник прошелся вдоль стоек, читая пояснительные надписи. Нашел нужное окошко и протянул туда чек.
Пожилая блондинка за окошком поздоровалась, взяла розовую бумажку чека в руки. Посмотрела на нее внимательно, потом обернулась к компьютеру. Побегала пальцами по клавишам и вдруг что-то остановило ее, она возвратила взгляд на чек. Потом посмотрела на Ника несколько озадаченно, хотя на ее худом скуластом лице все еще прочитывалась профессиональная улыбка.
— Я не могу вам сейчас выдать по нему деньги, — сказала она по-немецки.
— Почему? — удивился Ник.
Она приподнялась, опустила чек на стойку перед Ником и показала пальцем на проставленную рукой Погодинского дату в правом верхнем углу.
— 23 мая 1999 года, — прочитал Ник.
— А сейчас июнь 1997, — сказала она.
— Это ошибка, — заторможено произнес Ник, — Он ошибся…
— Может быть, — сказала блондинка. — Хотя так часто делают. Ну, не совсем так, а ставят следующий месяц…
— Зачем?
— Человек вроде бы оплачивает товар или услугу сейчас, дает вам чек. А деньги вы можете по нему получить только через месяц или два… — она снова улыбнулась. — Надо внимательнее быть!
— Но здесь же ошибка в два года!
— Пускай выпишет новый, — посоветовала служащая банка. — Вы же не хотите ждать до этой даты…
Во власти тихого раздражения Ник вышел на улицу. Солнце ударило его по глазам и он зажмурился — все-таки освещение внутри банка было куда гуманнее.
* * *
Постоял пару минут, размышляя. Зашел в кафе и остановился перед столиком, за которым сидел Сергей, сосредоточенно рассматривая на просвет пиво в высоком бокале.
Ник опустился на тяжелый табурет напротив.
— Двести марок одолжишь? — спросил Сергей, увидев перед собой напарника.