– Ну, где больной? – сказал он, зайдя в коридор и сбрасывая туфли.

– Там. – Виктор кивнул на дверь в комнату. – Может, тапочки?

– Спасибо, не надо! – Давид Янович быстро повесил на вешалку плащ и с портфелем в руке пошел к двери, оставляя на линолеуме мокрые следы носков.

– Так, так, – закивал он головой, опустившись на корточки возле Миши.

Он потрогал пингвина, заглянул ему в глаза. Потом достал из портфеля стетоскоп. Как обычный врач прослушал пингвина сбоку и со спины. Потом, спрятав стетоскоп обратно в портфель, задумался, глядя на Мишу.

– Ну что? – спросил его Виктор.

Давид Янович почесал затылок и вздохнул.

– Трудно сказать, но ясно, что ничего хорошего, – проговорил он, обернувшись к Виктору. – Боюсь, что все зависит от ваших финансовых возможностей… Не подумайте, что я говорю о своем гонораре! Здесь я сам вряд ли вам помогу. Его надо в лечебницу…

– А сколько это будет стоить? – осторожно спросил Виктор.

Давид Янович развел руками.

– Это будет стоить деньги. Можете не сомневаться. Если вы послушаетесь моего совета и положите его в лечебницу в Феофании, то там – пятьдесят долларов за день, но зато – гарантия, что они сделают все возможное. Там рядом Больница Ученых, лечебница у них арендует время на томографе – опять же гарантия правильного диагноза. Да и многие хорошие врачи из больницы там подрабатывают…

– Обычные врачи? – удивился Виктор.

– А что? – Давид Янович пожал плечами. – Вы думаете, что у животных другие внутренние органы? Болезни у них бывают другие, это да! Ну что, если хотите я от вас позвоню в Феофанию и вызову машину?

Виктор согласился.

Давид Янович, взяв за вызов всего лишь двадцать долларов, ушел. А через час приехал другой ветеринар. Он тоже осмотрел Мишу, прослушал его, прощупал.

– Хорошо, забираем, – сказал он Виктору. – Обманывать вас не будем, не бойтесь. Три дня на диагностику. Потом видно будет: если сможем вылечить – будем лечить, а если нет, – и он развел руками. – Привезем вам обратно и сэкономим ваши деньги. Возьмите, – он протянул Виктору визитную карточку. – Это не моя, это Ильи Семеновича, который будет заниматься вашим питомцем..

Оставив Виктору взамен Миши визитную карточку, ветеринар уехал.

Соня плакала. На улице продолжался дождь. В печатной машинке торчал лист с незаконченным «крестиком», но Виктору было не до работы. Словно цепная реакция на Сонин плач, у него на глазах тоже выступили слезы и он стоял у окна в спальне, прижимаясь ногами к теплой батарее и смотрел сквозь свои слезы на дождевые капли, пытавшиеся удержаться на оконном стекле. Капли дрожали под порывами ветра и в конце концов съезжали куда-то вбок, но на их место падали новые капли и их бессмысленная борьба с ветром продолжалась.

64

Ночью Виктор не спал. Из гостиной доносились всхлипывания Сони.

Фосфор на стрелках будильника даже в темноте высвечивал время, приближавшееся к двум. И только Нина посапывала во сне.

Вернувшись домой от Сережиной мамы, она, конечно, огорчилась, узнав новость. Но потом, безуспешно пытаясь успокоить плакавшую Соню, устала, и уснула, как только ее голова коснулась подушки.

Ее спокойный сон вызывал у Виктора странное раздражение. На мгновение показалось, что Нина – совершенно чужой человек, которому наплевать на них с Соней. И тут же Соня показалась ближе и роднее, словно переживания за жизнь Миши сблизили их.

Виктор смотрел на спавшую спиной к нему Нину. Нет, думал он, скорее всего не ее спокойный сон был причиной его минутного раздражения – это его ночное бодрствование не давало ему покоя.

Виктор, стараясь не разбудить Нину, встал. Одел халат и, пройдя в гостиную, наклонился над Соней.

Соня спала. Спала беспокойно и во сне всхлипывала.

Постояв над ней пару минут, Виктор зашел на кухню, закрыв за собой двери, и, не включая свет, уселся за стол.

Темнота и тишина окружающего мира усиливали размеренное тиканье старого будильника, стоявшего на подоконнике. Оно звучало неожиданно громко и Виктор растерянно посмотрел на этот маленький, прикрывшийся полумраком источник звука. Ему хотелось заставить его замолчать. Взяв в руки будильник, Виктор поднес его к глазам. Его не интересовало время, то время, ради правильности которого работал этот простой и надежный механизм. Виктору хотелось полной тишины, но тиканье стало еще громче и, понимая, что, как это ни глупо, но остановить ход будильника способно только само время, он вынес его в коридор и, опустив на пол под входной дверью, вернулся.

Прислушался и, не услышав даже отдаленного звука часов, Виктор успокоился.

В доме напротив горело одно окно. Виктор присмотрелся и увидел в этом окне женщину.

Она сидела за столом и читала. И хотя нельзя было рассмотреть ее лица.

Виктор вдруг проникся к ней какой-то теплотой, сочувствием, словно она была его товарищем по несчастью.

Он смотрел на нее, на ее неподвижную позу – она сидела подперев подбородок руками и только иногда правая рука опускалась к книге и переворачивала страницу.

В какой-то момент ему показалось, что на улице стало светлее и он, бросив взгляд на небо, увидел выбравшуюся из-за облаков луну, бледножелтую, обрезанную пополам. Но, показав себя Виктору, луна снова скрылась за невидимыми облаками.

Виктор возвратил свой взгляд на горящее окно. Женщина уже стояла у плиты. Она зажгла комфорку и поставила на нее чайник. Снова вернулась к столу и снова засела за книгу.

– Хорошо, что кончился дождь, – подумал вдруг Виктор, вспомнив дрожавшие на оконном стекле капли.

Он посмотрел на закрытую дверь в коридор. Вспомнил Мишину привычку сначала толкнуть двери, постоять немного в проеме, а потом, подойдя к сидящему за столом хозяину, упереться грудкой в колени. Так захотелось, чтобы дверь сейчас открылась и в проеме застыл пингвин.

Просидев на кухне сполчаса, он также тихонько вернулся в спальню и снова забрался под одеяло. И заснул, все еще слыша всхлипывания спящей Сони.

Утром Нина разбудила его.

– Кто-то опять приходил ночью… – взволнованно сказала она.

– Что там? – сонным голосом просил Виктор. – Опять что-то принесли?..

– Нет, – она мотнула головой. – Зато оставили будильник в коридоре под дверью.

– А-а, – успокаивающе пробурчал Виктор. – Это я…

– Зачем? – удивилась Нина.

– Он громко тикал… – ответил Виктор и снова занырнул в дрему, не заметив, как Нина вопросительно и с недоумением посмотрела на него.

Проснулся около одиннадцати. В квартире было тихо. На улице светило солнце.

На кухне он обнаружил свой завтрак и записку.