Невыносимо болело раненое колено.
В какой-то момент Кетуку показалось, что он сейчас сорвется, настолько широко болталось туловище «паука» на ходу, когда он проскальзывал мимо препятствий. В какой-то момент, когда солдату показалось, что его онемевшие в хватке руки сейчас сорвутся с края, он вскрикнул от страха и тотчас увидел, как четыре лапы поднялись с боков от него и прижали к покатой спине многонога. Движение во тьме стало прерывистым, дерганым – но зато без риска для «седока» улететь в кусты.
Внезапно лес кончился, и «паук» вылетел на освещенное зимней, холодной Луной пространство между двумя высокими холмами. Один из них был почти лыс, а в его основании виднелся черный провал старого рудника. Кетук вспомнил это место. В детстве, во время сбора хвороста, он с приятелями нередко бывал здесь, но в зев древней пещеры они никогда не забирались. Только заглядывали издалека, тщась разглядеть духов подземного мира, что наверняка охраняли это святое место.
С тех пор не изменилось почти ничего, разве что заросли у входа в рудник стали погуще.
– Туда, – просипел молодой воин и вытянул руку в нужном направлении. Слуга богов совершил резкий поворот и внес человека во тьму заброшенного рудника. Кусты позади с треском вернулись в прежнее положение, закрывая ход. – Стой…
Кетуку казалось, что еще немного – и он рассыплется на части. Боль в разбитом колене уже не просто горела пламенем, а проникла в самую глубину тела, разрывая его изнутри. Кое-как подтянув руки, Кетук опустил со спины «паука» здоровую ногу и со стоном сел на подвернувшийся валун. Все, что не могло осветить голубое сияние многонога, терялось в гулком и пыльном мраке.
Срывая деревянные пальцы, солдат завернул штанину и увидел вместо колена что-то ужасное, вдавленное. Кожа разошлась, обнажив две половинки желтой кости, обмазанные бурой липкой кровью. Кетуку стало трудно дышать. Чуть не крича от чудовищной боли, он заставил себя передвинуться пониже, на клочок мелкого каменного крошева между старыми мшистыми валунами.
– Гляди, что ты наделал, – просипел он и отвел-таки взгляд от раны. – Все, без ноги останусь… Если вообще выживу.
Слуга богов внезапно пришел в движение и замигал сразу несколькими «глазами». Синий обод исчез, затем внутри его бесчувственного туловища что-то зажужжало. В два шага многоног очутился прямо над солдатом. Тот в ужасе вжался в песок и закрыл глаза. Ничего сделать он бы не смог, и вздумай «паук» сейчас прикончить его ударом ноги, так бы и произошло. Но ведь не стал бы он так безропотно исполнять команды человека только для того, чтобы потом расправиться с ним! И Кетук замер, боясь пошевелиться, затем вновь осмелился посмотреть на слугу богов.
Он только вздрогнул, когда из брюха монстра рядом с его лапой, шелестя, выдвинулось что-то невообразимое, похожее на культю однорукого демона – только вооруженную иглами и клинками самой причудливой формы. Все это убийственное великолепие словно в нерешительности клацнуло, раскрываясь будто цветок, затем охватило разбитое колено воина и свернулось в мертвый бутон.
Это был поцелуй самой преисподней, легкий и леденящий.
Едва робот с медным муляжом в брюхе скрылся за изгибом крутой тропы, Алекс вынул из-под камня в палатке, где незадолго до этого спрятал его, настоящий резак.
За всей этой шпионской историей с подменой он выпустил из вида, что инструмент без подзарядки может попросту отказаться работать. Это неприятное соображение посетило его сегодня утром, поэтому орудовать резаком Алекс старался экономно. В итоге сейчас полосный индикатор зарядки, найденный им среди прочих наворотов на рукоятке, оставлял ему надежду, что в нужный момент резак все-таки сработает.
Пока снаружи рабочие заканчивали укладку последнего каменного блока, а десятники собирали своих солдат, Алекс еще раз изучил ствол и пришел к выводу, что пластиковый глазок на его торце скрывает инфракрасный датчик. Или сходное по замыслу устройство, которое не дает инструменту кромсать живую плоть. Это следовало проверить.
Алекс вышел из палатки, накинув на плечи шерстяное пончо. Такая свободная одежда способна была скрыть что угодно, и уж тем более резак.
– Мне нужен костер, – обратился он к ближайшему командиру.
Тот никак не показал удивления и мгновенно распорядился, чтобы рядом с палаткой развели огонь. Пока какой-то солдат возился с кремнем и сухой травой, раздувая пламя, Алекс рассеянно следил за суетой. Усталые индейцы уже построились в колонну и потекли к городу вдоль берега, сопровождаемые несколькими воинами.
Внезапно к десятнику подскочил один из простых солдат и вполголоса доложил, что отсутствует некий Кетук, отправленный утром с обходом старой границы на восточных холмах.
– Догонит, – сурово осадил его командир. – У него сегодня сложное задание… Не задерживаемся!
В сумерках зазвучала перекличка.
Разжигавший костер воин наконец справился с задачей и присоединился к товарищам, а его начальник подошел к Алексу.
– Оставить тебе солдат, Алекос, чтобы донесли тряпичный дом? – вежливо спросил он.
– Не беспокойся, сейчас Рунтан подойдет.
Слуга отчего-то задерживался, чего с ним раньше не случалось. Однако Алексу так было даже лучше – не подсмотрит, как испытывается оружие. В последнее время Рунтан вел себя слишком странно, не шутил, как обычно, и выражался зловещими полунамеками, словно перебравший коки жрец.
Когда последний воин из сопровождения покинул стройку, Алекс спустился к воде и зачерпнул прибрежной грязи. Огонь уже наполовину сожрал подкинутые ему хилые ветви. Удивительно, что в окрестностях плотины еще оставались хоть какие-то «дрова»… Алекс ногой закатил в костер небольшой окатыш и шлепнул рядом черную грязь. Пришлось вернуться к воде, чтобы отмыть ладонь.
Усевшись так, чтобы его черная фигура не выделялась на светлом фоне при взгляде со стороны города, он склонился над резаком. Держать голову на возможной линии «глюонового огня» он избегал.
Через минуту Алекс макнул палец в грязевую лепешку, дотронулся до черного глазка и полностью замазал его. А затем повторил операцию, нанеся на датчик второй слой ила.
– Починка? – услышал он тихий вопрос. Рядом, в трех шагах, стоял Рунтан и остро наблюдал за манипуляциями помощника богов.
– Убью я тебя когда-нибудь, – проворчал тот. – Вот не сдержу священный гнев и порежу на кусочки.
– Боги милостивы и не убивают подданных без веской причины, – усмехнулся слуга. – Только во время жертвоприношения.
И опять его фраза прозвучала двусмысленно.
– Расскажи мне об этом, – вкрадчиво произнес Алекс. – Сядь и поведай, зачем нужны человеческие жертвы.
Он хотел не только отвлечь настырного Рунтана, заодно заставив того нервничать, но и поглубже вникнуть в существо вопроса. Сын местного царька Кумари говорил об этом с таким воодушевлением, что стоило уделить вопросу хотя бы немного внимания.