– Аплодировать твоей речи можно? – Можаев откровенно смеялся. – Нет, летать ты не умеешь. И на опытного вора-домушника не тянешь. А насчет киллера… Тут варианты просматриваются. Притом, вполне удобоваримые. Так вот, слушай: в своих показаниях вдова Белоблоцкого особо подчеркнула, что тебя впустил муж. Ты понял? Муж!
Наверное, вы были хорошо знакомы, может, дружили. Или у вас был общий подпольный бизнес. Похоже, вы что-то не поделили. Или действительно тебя завербовали конкуренты Белоблоцкого, зная ваши доверительные отношения, чтобы убрать его с дороги.
Вариантов – пруд пруди.
– Меня окружили… – Это я сказал тихо, с отчаянием. – Все, мне амбец…
– Вот потому я и предлагаю, чтобы не разводить бодягу, быстренько задокументировать твое признание – и мы расстанемся по доброму. У меня действительно много разных дел.
А тебе и впрямь будет легче тянуть срок не в сырых казематах, а на свежем воздухе. Там есть работа, а здесь от безделья можно взвыть. Ну как, добро?
– Я хочу услышать пятый пункт доказательств моей вины.
– Никаких проблем. Пожалуйста. Откуда у тебя столько денег? Притом, "зеленью"?
– Выиграл в казино. Надеюсь, свидетели моей удачи найдутся. Дату и время, когда случился такой фарт, я вам назову.
– Опять врешь. Ты просто сбагрил уворованные на квартире Белоблоцкого драгоценности.
Вот так, фартовый человек.
– Господи! – возопил я вне себя. – Проверьте, наконец, мои показания! И все станет на свои места.
– Уже проверили. – Улыбка у Можаева получилась тусклой, но многозначительной, а весь его облик источал коварство. – Пока не все, но многое. Сейчас ты в этом убедишься. – Он поднял телефонную трубку, набрал номер и, подождав, пока ему ответят, спросил: – Народ у тебя? Как прошла очная ставка? Понял… Понял… Да. Отлично! Давай их ко мне. Нет, по одному. Наш клиент любит порядок и последовательность… – Капитан оскалил зубы в мою сторону, изображая улыбку.
Я приготовился к самому худшему, но когда старлей Саркисов ввел в кабинет Пал Семеныча, у меня отлегло от души. Слава Богу! Сейчас доказательства моей вины, нагроможденные настырным Можаевым до небес, рассыплются словно карточный домик.
– Здравствуйте, Пал Семеныч! – воскликнул я радостно, пытаясь поймать ускользающий взгляд зам начальника отдела снабжения.
– Здравствуй, Чернов, – сухо ответил мой шеф и сел на предложенный Можаевым стул.
– Вам известен этот человек? – спросил его капитан, когда закончил кое-какие формальности.
– Да. Это наш экспедитор.
– Я не буду повторяться по всему комплексу ваших свидетельских показаний, которые изложены письменно. Мне нужно лишь одно… – Опер вынул из моего досье снимок "безутешной" вдовы, на котором она и впрямь была сфотографирована во всем черном и без обычных для нее побрякушек. – Вы только что были на очной ставке с этой женщиной… – Можаев показал фотографию Пал Семенычу. – Подследственный Чернов утверждает, что вам она известна. По его словам, вы видели эту женщину в кафе, когда в компании с другими сотрудниками обмывали премиальные Чернова, и можете подтвердить, что ваш подчиненный провожал ее домой. Я хочу услышать, так это или нет.
– Мне она незнакома, – ответил Пал Семеныч с отмороженным видом. – Сегодня я увидел ее впервые.
– Пал Семеныч!!! – возопил я в ужасе. – Что вы делаете!? Вы понимаете, что режете меня без ножа!? Мне шьют убийство! Вспомните, ради Бога!
– Не кричите, Чернов, – строго сказал капитан. – Мы не глухие. – Он снова перевел взгляд на зам начальника отдела снабжения. – Повторите, пожалуйста, еще раз. Не для меня, а для Чернова. До него с первого раза не доходит.
– Я не знаю эту женщину. – Пал Семеныч снова бросил в пространство, как выплюнул, уничтожающее меня на корню утверждение.
– Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч… – Я горестно покачал головой. – Вы губите безвинного человека. Неужто вас купили? Или запугали? Даже если это так, все равно вы берете большой грех на душу. Вы должны помнить эту белокурую ведьму. И помните. Не так ли?
Так! Но вам привязали язык. Уж не знаю чем. И я не думаю, что это сделали в угрозыске.
– Я был… очень пьян… Я ничего не помню!
Лицо Пал Семеныча пошло красными пятнами. Да-а, здорово мужика прижали…
Интересно, кто именно и как это выглядело? Ладно, пусть его… Вообще-то, Пал Семеныч никогда не был сволочью, но что поделаешь – обстоятельства. Собственная жизнь дороже какого-то там экспедитора. Я его понимал. Жена, дети, внуки, импортная машина, дача, кролики… Сад, взращенный собственноручно. В огороде клубника, договорился купить пасеку… Все путем. Безоблачная безмятежная старость, плавно перетекающая в вечный покой.
Саркисов отправил Пал Семеныча восвояси и привел Кокошкину. Люсинда, напуганная мрачными тюремными переходами и отнюдь не ароматными запахами, просто оцепенела.
Она бессмысленно хлопала ресницами, глядя то на меня, то на Можаева с видом курицы, которая сидит на гнезде и вот-вот снесется. Кокошкина пролепетала то же самое, что и Пал Семеныч. А я даже не стал взывать к ее совести. Мне все было ясно. Моих сослуживцев просто запугали. Притом, очень серьезные люди. А может вдобавок и денег подбросили – чтобы подсластить горькую пилюлю. Такие нынче времена…
– Ну и что ты теперь скажешь, Чернов? – спросил капитан, собирая разбросанные по столу бумаги.
– У меня очень сильный противник, – ответил я сумрачно. – С большими возможностями.
В том числе и финансового плана. Мне бы найти ответ на единственный вопрос, являющийся ключом ко всем этим нехорошим и таинственным явлениям – что ему от меня нужно?
– Вот именно, – подхватил с иронией Можаев. – Что нужно богатому и влиятельному человеку от такой ничтожно малой величины даже в городским масштабе как экспедитор завода "Алмаз"? Не хочу тебя унизить, обидеть, ты понимаешь, что я имею ввиду.
– Понимаю. И не обижаюсь. Все верно, так я и думаю. Но я очень хочу, чтобы вы мне доверяли. Чтобы мы вместе распутали эту головоломку. Потому что она не так проста, как видится с первого взгляда.
– Мы как раз к этому и подошли. Сотрудничество предполагает взаимное доверие. Не так ли? Так. Значит, ты должен быть со мной честен.
– Как и вы. – Быстро, одной фразой, обрисовал я и свое понимание проблемы.
– Кто против? Я – за… – Хитрый мент был наполнен иронией словно бокал, доверху наполненный шампанским – того и гляди пена пойдет через край; что у него на уме? не думаю, что добрые намерения по отношению к моей персоне, скорее наоборот. – У нас еще есть масса времени. – Он посмотрел на наручные часы. – А потому мы продолжим наши посиделки. Но несколько отойдем от главной темы наших дебатов.
– Мне все равно, – буркнул я обречено.
– Я так и предполагал. Приготовились, включили… – Он снова запустил свою шарманку – противно шуршащий старенький диктофон. – Гражданин Чернов, вы знакомы с неким Полосухиным?