– Ох, Андрюха, до чего же ты любишь повоевать! Лучшего веселья для тебя нет, кроме как взорвать что-нибудь, утопить.
– Профессия такая, – скромно потупив глаза, признался Андрей.
– Давай обойдемся на этот раз без гусарства?
– Ломашевский, что ли, трепался на этот счет? – сразу насторожился Андрей.
– В смысле? – не понял Сашка. – При чем тут Ломашевский? Я к тому, что шуметь нам не стоит. Мне кажется, что все должно пройти в интимной обстановке и знать об этом должны две фирмы: наша и их полиция. И все. Мы засветились, они приехали. Наше дело засечь, как быстро они отреагируют и как добросовестно.
– Скучно, Саша.
– Рационально, Андрюша! В нашем деле рационализм нужен. Рационализм и минимум телодвижений. Ты же не в морской пехоте служишь, чтобы громкие атаки проводить.
– Ладно, давай по-тихому, – разочарованно проворчал Андрей. – Пошли схемы портовой территории посмотрим. А лучше сфотографируем. Помнится, на проездах я видел тут такие щиты со схемами движения. Потом посидим, схемку командиру нарисуем… вздремнем.
В два часа ночи в порту обычно стоит специфическая тишина. Это тишина уставшего механизма, перегретого мотора. Где-то еще тарахтит мотор буксира, где-то вякнула пару раз приглушенная сирена. Потом поднятая буксиром волна дошла до пирсов и стала уныло плескаться о бетон и борта уснувших судов. Несколько прожекторов освещали основные проезды к складам, крановым путям и вдоль рядов кнехт с обвивавшими их толстыми петлями швартовых канатов. На всей территории порта только в десятке окон различных строений горел свет. И на двух складах жужжали электродвигателями погрузчики, выполняя какие-то срочные заказы. В целом же огромная территория находилась в полумраке и полудреме.
Возле спущенного трапа на русском «Архангельске» зевал в полный рот вахтенный матрос. От нечего делать он плевал с борта в воду да изредка выделывал своим телом нечто, напоминающее пританцовывание. На голове в нарушение правил несения вахты у матроса были надеты наушники плеера. В это же время по швартовому канату тихо скользнула тень. Казалось, что раскачивающийся канат не создавал этому человеку никаких неудобств. Он просто скользнул по нему, быстро преодолел расстояние от борта до пирса и замер, притаившись в темноте. Через несколько секунд вторая тень так же тихо и быстро спустилась на берег.
Вахтенный матрос на борту возле трапа вдруг сорвал с головы наушники и оторвался от ограждения, на которое до этого облокачивался. На палубе появился вахтенный помощник капитана с другим высоким человеком. Эти двое подошли к матросу, поговорили с ним пару минут, помощник капитана сделал незначительное замечание, а длинный бросил короткий, но внимательный взгляд на берег. Всех этих незначительных действий на борту было достаточно, чтобы две тени пересекли слабо освещенное пространство и исчезли в черноте портовых сооружений.
Сашка Ветер шел первым, отлично ориентируясь в темноте и не издавая ни единого звука. Андрей шел в трех шагах сзади, повторяя маршрут и все остановки своего напарника. Одетые в черные комбинезоны, спецназовцы не имели при себе ни оружия, ни специального снаряжения. В их задачу входило проникновение в терминал с использованием исключительно подручных средств. И никаких следов использования специального снаряжения остаться не должно. Андрей относился к этому заданию, как к рядовому учению, как к зачетному квалификационному заданию.
– Ты здесь где-нибудь видел пожарные щиты? – поинтересовался Андрей, догнав Сашку и присев в темноте возле него.
– Зачем тебе?
– Багор или топор. Чем мы будем замки взламывать? Я знаю, как сбивать навесные замки. Хочешь покажу?
– А может, не будем сбивать? Кстати, пожарных щитов за границей не бывает. Тут есть посты, где установлены огнетушители, есть люки с пожарными кранами, а вот багров и топоров, равно как и красных ведер конической формы, здесь не бывает.
– Ладно, – проворчал Андрей, разглядывая стену ангара, куда были свезены ящики с точным оборудованием буровиков, – тогда просто подойдем и потревожим сигнализацию. Ты, как командир группы, можешь выбрать себе наблюдательный насест и устроиться там со всеми приличествующими тебе удобствами с секундомером. А я, как верный твой помощник, отправлюсь ворошить это осиное гнездо. Буду создавать панику…
– И все! – перебил друга Сашка. – Только панику. А то возьмешься устраивать с полицией салочки со считалочками, со стрельбой и паркуром. Может, воздержишься?
– Слушаю и повинуюсь.
– Давай, Андрюха. – Сашка показал рукой вправо, где должен был находиться вход в ангар. – Иди вон туда, только постарайся не попасть под объективы камер видеонаблюдения. Там должен быть контактный прерыватель на двери или на воротах. Вот его и пошевели. Если найдешь кроме охранной еще и пожарную сигнализацию, то и ею займись. Даю тебе три минуты и засекаю время отсчета.
– Спорим, что никто не появится раньше, чем через тридцать минут?
– На что спорим, пессимист?
– Кто проиграет, тот по возвращении на борт говорит Ломашевскому, что он зануда. Или нет! Подходит, обнимает и целует… в щеку.
– Хрен тебе, – засмеялся Сашка. – Давай, двигай заготовками, а то время идет!
Шлепнув своей ладонью о ладонь Сашки, так у них было принято еще со школы, Андрей двинулся в сторону ангара. Хорошо, темно! А вон за теми ящиками полно какого-то хлама. Все-таки нет нигде порядка, не только в России. Но сначала надо посмотреть на месте, где у них датчики сигнализации и какого типа, каков обзор камер наблюдения, если они там есть. И вообще…
Андрей замер на месте и стал медленно приседать. Черт! Проклятье! Лицо-то белое, грима наносить нельзя было. И кого это принесло так некстати и так поздно? Слиться с окружающими предметами, принять их форму, отразить их сущность – все это старо, как мир, старо, как и сам шпионаж, и уж тем более относится к древним временам самураев, воинов-невидимок. Андрей очень медленно втягивал голову в плечи, через полуприкрытые глаза наблюдая за тремя, четырьмя… нет, уже шестью неизвестными, которые топтались у стены ангара и что-то шепотом обсуждали. Еще немного приподнять плечи, чтобы темный силуэт не напоминал силуэт человека… А видит ли их Сашка?
Дурацкая затея, ругался про себя Андрей, все как-то глупо. И коммутаторов нет, и маскировки нет, и спецсредств нет. Со стандартным хозяйством мы бы все в два счета состряпали, да еще бы на камеру сняли, как прилетит полиция и чего будет предпринимать. А теперь? А что, кстати, теперь, если предположить, что эти шестеро воры. А ведь, пожалуй, так оно и есть.
Шестеро были одеты кто во что горазд, в основном в джинсы, темные куртки, а на головах у всех были вязаные шапочки. И они явно что-то замышляли. Свалить бы по-тихому, и пусть полиция реагирует на них! Твою ж мать! Андрей увидел, как трое стали доставать из-под курток какие-то свертки, провода. Нет, не воровать они пришли! Эти ублюдки пришли гадить! Подожгут или взорвут!
Ждать больше было нельзя, обсудить с Сашкой сложившуюся ситуацию возможности нет. Опять принимать решение самому! И очень это даже здорово. Андрей любил в жизни вот такие минуты, даже мгновения, когда сомнения позади, когда скрести в затылке больше не надо, кусать губы тоже. Когда легко и свободно на душе, потому что решение принято. Все, принято, и можно больше ни о чем не думать, а только бросаться вперед и… хм, реализовывать задуманное.