Отдыхать приходилось быстро, нервы шалили. И климатические условия не были рассчитаны на долгие посиделки. Про купание в озере можно даже не вспоминать. Пот высыхал мгновенно.
– Какое-то холодное это глобальное потепление, – мрачно заключил Оленич и принялся стаскивать сапоги. Снял отсыревшие носки – при этом сморщился и что-то пробормотал про самое антигуманное химическое оружие, – начал растирать раскоряченные пальцы на ступнях. Расслабились преступным образом. А когда почувствовали что-то неладное и дружно повернули головы, чуть не поперхнулись. На краю низины в ряд стояли трое основательных мужчин в партикулярном одеянии, целились в десантников из «Кедров» и плотоядно скалились.
Люди онемели, потеряли дар речи. Оленич страдальчески сморщился, покосился на автомат, лежащий под рукой. У Джоанны вытянулась физиономия, задрожали впавшие щеки, заблестели глаза от обилия скопившейся влаги. До автомата было далековато. Олег не мог поверить, что такое возможно. Это какими же умными надо быть, чтобы проворонить такое важное событие. «Партизаны», чей отряд они порядком потрепали, тоже разбились на мелкие группы и шарят по лесу, стараясь не сталкиваться со спецназом, который занимается ровно тем же. Ну, что ж, эти парни опередили конкурентов, молодцы…
Молчание затягивалось. Бандиты не спешили открывать огонь, наслаждались моментом. Тертые, бывалые, порядком обозленные, что обещанное пустяковое дело оборачивается беготней по лесам и потерей «близких». «А ведь тот, кто это задумал, предполагал, что противостояние десантникам выльется в долгоиграющую процедуру, – с невольной гордостью подумал Олег. – Иначе не собрали бы у границы такую армию “лесных братьев”. Сколько их тут было – не меньше сорока? А осталось порядка двух десятков…»
У Джоанны прорезался голос. Она хотела взмолиться о пощаде, но голосовые связки позволили лишь жалобно прокудахтать. Она подавилась и закашлялась. Трое злобно засмеялись.
– Ладно, кончаем их, – процедил мужчина, наделенный правом командовать. Олег уловил краем глаза, что Оленич изготовился к прыжку за автоматом. Разразилась суматошная стрельба. Гремели выстрелы из полуавтоматического пистолета – один за другим, с минимальными интервалами, практически одна монотонная очередь. Задергался мужчина, наделенный правом, начал извиваться, словно ему в спину вцепилась гадюка. Рухнул на колени его товарищ, кувыркнулся носом в низину. Третий успел обернуться и даже выплюнуть в пространство короткую очередь, как забился в нелепом танце – пули рвали жесткую материю, алые фонтанчики вылетали из плеча, из бедер, заключительная пуля срезала часть затылка, выплеснулось содержимое дурной головы… Все трое беспорядочно попадали с бугра и застыли в мертвых позах. На косогор, тяжело отдуваясь, как женщина в заключительной стадии беременности, вскарабкался рядовой Загадкин – весь потерянный, несчастный. С неугасимой печалью посмотрел на трупы под ногами, на покрывающихся стыдливым румянцем командиров, на «глок», из которого выжал последнее. Подумал и отбросил пистолет в кусты. Нагнулся, отобрал у одного из трупов портативный «Кедр», меланхолично уставился на старших по званию, на Джоанну, которая беззвучно открывала и закрывала рот.
– С облегчением? – сглотнув, спросил, Олег.
– Спасибо, товарищ капитан, – грустно поблагодарил Загадкин.
– У меня такое ощущение, что этот парень оказал нам небольшую услугу, – задумчиво вымолвил Оленич и сделался красным как помидор.
– Ну, ему не привыкать…
– Мой боец, – с гордостью и нежностью сказал Оленич. Прозвучало, как «моя девушка». – Ты как, Загадкин?
– Вы о чем, товарищ лейтенант? – устало вымолвил боец. – Плохо мне…
– А кому сейчас хорошо? Нужно идти, – спохватился Олег и начал суетливо подниматься. – Засиделись мы тут чего-то…
– Мы снова куда-то идем? – безжизненным голосом спросила Джоанна. Она смотрела, не моргая, как из уголка рта новоиспеченного покойника выползает струйка крови, и мордашка ее цвела, как вода в болоте.
– Что она говорит? – не понял Оленич.
– Удивляется, что мы опять должны куда-то идти, – объяснил Олег.
– Бывает, – засмеялся Григорий. – Она как первоклассник. Домой приходит после школы первого сентября, в полном ужасе: «Так еще и завтра туда идти?!»
Они лежали за горкой валежника, обросшего мхом, и тоскливо созерцали картину маслом. Лес расступился. Направление на восток преградила проселочная дорога – фактически колея, заросшая чертополохом, которой долгое время не пользовались, а теперь вдруг она всем понадобилась. Хорошо хоть лбами не столкнулись… Метрах в пятнадцати левее от залегших россиян, перед дорогой, начиналось понижение, землю рассекала лощина, заросшая кустарником. По мере протяжения она углублялась, повторяла извивы дороги и терялась за деревьями. В колее, у истока оврага, расположился угловатый массивный джип с эмблемой «Мерседеса» на капоте – знакомое транспортное средство, именно его наблюдали десантники рядом с пансионатом. Вокруг машины грудились люди с автоматами – тертые и бывалые – в количестве примерно девяти особей. Особого вдохновения в их лицах не читалось. Они угрюмо переговаривались, другие смотрели по сторонам, обнимая короткие автоматы. Рядом с подножкой стоял коренастый, наголо бритый тип с выпуклыми глазами, одетый в длинный плащ, и что-то бубнил в смартфон, кося по сторонам недобрым глазом. Данный персонаж был Олегу незнаком. «Ударить в три ствола? – мелькнула шальная мысль. – Чего их жалеть? Пусть не всех повалим, но основную массу, и отряд наверняка потеряет боеспособность. А то пока еще добредешь с этим хвостиком до границы. Они и на российской земле не отвяжутся, могут и домой завалиться…» Мысль была немного завиральной, но нравилась и имела все шансы на реализацию. Потрепать их так, чтобы не смогли затеять дальнейшее преследование. Он уже собрался разразиться «гениальным» приказом, но тут послышался шум. Десантники пригнули головы. Надсадно дыша и топая бутсами, справа налево пробежали четверо аналогичных боевиков. Группа примкнула к компании у джипа, и один из новоприбывших начал что-то быстро и с виноватым видом докладывать бритоголовому. Последний сплюнул, помрачнел еще больше. Микрофон не требовался. Данная группа, услышав выстрелы, выдвинулась в квадрат, где и обнаружила место «стоянки человека» и трупы своих товарищей. Дальнейший поиск и преследование результатов не дали. Снова раздался шум, Олег заскрипел зубами от досады, мол, не дают работать. На этот раз гудел мотор – снова справа. И вскоре метрах в десяти от джипа остановилось несуразное транспортное средство, занимающееся перевозкой бойцов латвийского спецназа. Олег обомлел.
– Ни хрена себе… – восхищенно прошептал Оленич. – Вот так кутерьма сейчас начнется…
Но самое ужасное заключалось в том, что никакой кутерьмы не было. «Лесные братья» под предводительством бритоголового не стали с криками разбегаться, залегать в траве, встречать законное вооруженное формирование ливнем свинца. Они равнодушно смотрели, как подъезжает машина. Олег не верил своим глазам! Что за чушь? Каракатица остановилась, из кабины выбрался рослый тип с кобурой на поясе, одетый по полной амуниции, и, как ни в чем не бывало, потащился к джипу. Из кузова сгружались спецназовцы, призванные противостоять террору и организованной преступности (а уж вооруженным бандам из-за границы – наверняка), стали разбредаться по дороге. На кучку бурелома и четыре пары недоверчивых глаз они пока внимания не обращали. Спустя минуту командир спецназа и бритый тип в плаще уже о чем-то увлеченно совещались. И каждый неприязненно поедал глазами сообщника.