Покончив с рутинной работой, я распрощался с поднадоевшим типом и завалился в каюту Устюжанина, где с ходу опрокинул в себя бокал коньяка.
– Не иначе, узнал, в каком месте Мирового океана спрятано золото Роммеля, – смерил меня укоризненным взглядом товарищ.
– Нет, просто понял одну вещь.
– Какую, если не секрет?
– Наше бытие на «Фурии» мало отличается от будней в следственном изоляторе.
– А-а, ты об этом! Ну, данный факт нам известен давно. Наливай…
Приняв на грудь пару бокалов крепкого алкоголя, мы вышли проветриться на верхнюю палубу. Однако, не успев перекинуться парой фраз, одновременно заметили то же самое гражданское судно. Оно по-прежнему находилось впереди и шло нашим курсом, за исключением одного момента – дистанция до него стала существенно меньше.
– Немудрено, – почесал затылок Устюжанин, – наше корыто дает узлов двадцать пять.
Он был прав – покинув зону шторма, «Фурия» выжимала из машины максимум и уже несколько часов кряду шла довольно приличным ходом.
– Дорого бы я отдал, чтобы узнать, где мы находимся, – проворчал Георгий.
– Могу сообщить примерные координаты всего за полбутылки хорошего коньяка. – хмуро изрек я.
– Откуда знаешь? – искренне удивился он.
– Случайно узрел на столе Тимура карту с проложенным курсом.
– Ого! Тебе, дружище, с такой наблюдательностью пора перебираться в разведку.
– Да, я работаю над собой, Жора. Когда трезвый…
– Ладно, шантажист, выкладывай, чего узрел.
– Мы идем к берегам Гайаны и находимся примерно в ста пятидесяти милях к северо-востоку от Джорджтауна. По крайней мере, эту точку на проложенном маршруте усердно изучал Тимур.
– В этих краях мы с тобой еще не бывали! – Георгий даже икнул от удивления.
– Знаешь, – с тяжелым вздохом ответил я, – лучше бы побывать здесь в законном отпуске, а не по воле аферистов с Северного Кавказа…
– Действительно, какого черта им тут надо?..
Еще через пару часов «Фурия» приблизилась к шедшему впереди судну до дистанции в пять-шесть миль. И вот тут-то я заметил странный интерес, проявляемый Тимуром и капитаном к попутчику – оба постоянно торчали на мостике и практически не опускали мощных морских биноклей, разглядывая корму и надстройки незнакомого судна. К тому же в руке кавказца поблескивала глянцем миниатюрная радиостанция, которую он изредка подносил к губам и с кем-то переговаривался.
– Интересно, с кем он базарит? – крутил я головой в поисках вооруженных опричников.
– Чего они на него пялятся? – тоже насторожился Георгий.
– Да уж… рассматривают так, будто на корме в разгаре эротическое шоу «Мисс Экватор».
– Наверное, удивлены тем фактом, что наши курсы совпадают до градуса.
Объяснение показалось мне неубедительным.
– Вряд ли. Что удивительного в этом совпадении?
– Ты рассуждаешь с точки зрения опытного моряка, а Тимур, полагаю, до двадцати лет, кроме гор и баранов, ничего не видел.
– Насчет Тимура согласен, но рядом с ним на судно глазеет опытный капитан…
За этим спором мы не сразу обратили внимание на облачко черного дыма, вспухавшее над шедшим впереди кораблем, и заметили его лишь тогда, когда Тимур радостно всплеснул руками и что-то крикнул.
Облако разрасталось, приобретая форму ядовитого гриба, а судно дало левый крен и, отклонившись от курса, стало забирать вправо.
– Вот это номер! – изумленно прошептал Георгий.
– Кажется, у них пожар, – направился я к трапу.
Проскочив два пролета, мы взлетели на мостик.
– Что с ними? – коротко поинтересовался я, кивнув в сторону неизвестного судна.
Капитан промолчал, а кавказец криво усмехнулся:
– Все нормально.
– Что значит «нормально»?! Они же горят!
– Вижу. И не только горят, но и тонут.
У нас с Георгием на мгновение перехватило дыхание. Придя в себя, я тряхнул капитана за локоть:
– Скорректируйте курс! Объявите тревогу для боцманской и спасательной команд!
Капитан посмотрел в сторону Тимура, преспокойно доставшего из пачки сигарету, ледяным голосом изрек:
– Старший на борту подобных распоряжений не давал, – и исчез в ходовой рубке. Точнее, не исчез, а спрятался, не желая продолжать дискуссию.
– Эй, старший! – рывком развернул я кавказца лицом к себе. – Ты какого хрена не даешь команде исполнять свой долг?!
Ухмылка с его лица исчезла. Глазки беспокойно забегали в поисках вооруженных охранников, однако голос оставался спокойным и уверенным:
– Долг наемной команды – точно исполнять приказы своих хозяев.
Кажется, он хотел добавить еще какой-то «серьезный» аргумент, но вместо членораздельного звука охнул, получив хороший боковой в печень. Вторым ударом в челюсть я окончательно уложил его на деревянный настил мостика.
Покончив с Тимуром, мы попытались вломиться в рубку, но не тут-то было – напуганный нашим решительным видом капитан успел запереть изнутри дверцу.
– Открой, сука! – дергали мы за ручку.
Капитан не реагировал.
Внутри рубки помимо капитана находился мой сосед по каюте – рулевой матрос Хосе. Он стоял у штурвала и видел происходящее снаружи: и тонущее судно впереди по курсу, и нашу потасовку на мостике. Видел и отлично понимал суть. Во всяком случае, когда я постучал по стеклу и обратился именно к нему с просьбой открыть дверь, он сделал это, не промедлив ни секунды.
Капитан смерил его презрительным взглядом и лишь затем подчинился нашему приказу. Сняв с кронштейна микрофон корабельной трансляции, он прохрипел:
– Спасательной команде – тревога! Боцману приготовить к спуску катер!
Хосе вернулся на рабочее место и крутанул штурвал вправо. «Фурия» начала плавный разворот, а на палубе наметилось некое движение: несколько матросов пробежали в направлении убранного трапа и висящего на поворотных шлюпбалках катера…
Терпящее бедствие судно потеряло ход, и «Фурия» довольно быстро преодолела разделяющие нас мили. Судно продолжало гореть – исходящим от него дымом заволокло половину неба. Более того, Георгий, осматривавший его в оптику морского бинокля, тихо выругался и доложил:
– Не успеем. Судно принимает воду и быстро заваливается на левый борт.
Трап уже болтался вдоль борта нашего судна, а матросы из боцманской команды никак не могли ровно опустить на поверхность воды спасательный катер. Видимо, сказывалось отсутствие слаженности в действиях набранной в спешке команды.
Все это время бледный, как потолок сельской больнички, капитан «Фурии» стоял неподалеку от нас и молча глядел на задымленное небо. Тимур ползал на четвереньках по мостику и размазывал по лицу кровавые сопли, сопровождая каждое движение протяжным стоном и ругательствами на своем родном диалекте. Мы с Георгием не обращали на него внимания. Не обращали до тех пор, пока этот гад не вытащил откуда-то пистолет и не шмальнул через толстое стекло прямоугольного иллюминатора.