С забастовкой было веселее.
Потом они уходили, оставляя Смурного в покое, а лейтенант продолжал ждать. Он не покидал поста ни на минуту. Лишь только вдалеке появлялся женский силуэт, влюбленное сердце Володи начинало чаще биться, а ноги становились как ватные. Однако все было напрасно. Девушка не появлялась.
Ближе к полудню лейтенант почувствовал острое желание отлучиться ненадолго со ступенек больницы. Что поделать, коль любовь не избавляет нас от обычных жизненных потребностей, которые не столь возвышенны, но требуют к себе внимания постоянного. Уходить даже на минуту не хотелось, но Володя подумал, что много не пропустит, если его не будет на месте около пяти минут.
И все же он ее упустил! Смурной понял это не сразу, по истечении некоторого времени, когда он уже вернулся и прохаживался от одной колонны к другой. Дверь, ведущая в стены больницы, открылась, и из нее вышел перепачканный зеленкой мавр в больничном халате, а следом она. Люда. Девушка что-то рассказывала, они вместе смеялись, смотрели друг на друга такими глазами... Лейтенант закусил губу, чтобы не вскрикнуть. Так не смотрят родственники. Вот хоть режьте Володю, а не смотрят.
Держась за руки, мулат и девушка прошли мимо. Она сделала вид, что не узнает лейтенанта. Даже не бросила в его сторону взгляда.
Володя почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он был обманут.
Обманут коварной, хладнокровной женщиной, притворявшейся тонко чувствующей искусство. А он ей свои стихи читал! Какой же он дурак! Сердце разбито.
Жизни нет. Все до банальности глупо и жестоко. Володя этого не вынесет.
* * *
Ах, какой эскорт был сегодня у Зубоскалина! Одного взгляда достаточно было для того, чтобы понять: ребята серьезно подошли к своему делу, и халатность, наблюдавшаяся ранее в их отношении к заданию, новым имиджем задушена была на корню. Проходившие мимо девушки с любопытством поглядывали на бомжа от Кардена, оценивающе окидывали взглядами дворника от Диора, а работникам дорожного строительства просто беззастенчиво строили глазки.
Парни были горды внезапно свалившейся популярностью. Пристальное внимание противоположного пола немного мешало работе. Так, Пешкодралов под перекрестным огнем стреляющих глазок искренне стеснялся подбирать с дороги бутылки. Утконесовы совершенно несознательно отвлекались от непосредственной цели всего маскарада, с прохладцей временами бросая дежурные взгляды на Зубоскалина. Пожалуй, только Санек отдувался в это воскресенье один за всех. Вероятнее всего, из-за того, что симпатичные девушки внимания на него не обращали. Парень эффектно вышагивал, повиливая соблазнительными узкими бедрами. Он крепко вцепился в самый важный предмет своего гардероба, сумочку, чтобы не отдать ее в руки преступнику во второй раз, и гордо смотрел впереди себя, порою перекашивая лицо от боли.
Время шло медленно. А натертые еще вчера ноги ныли не переставая. Конечно, Санек залепил, где надо, волдыри пластырем, однако помогало это мало. Проще сказать, вообще не помогало. Променад проходил без эксцессов битую половину дня. Дирол начинал уставать от отсутствия событий. Внимание, сконцентрированное на сумочке, все чаще переключалось на отвлеченные, нисколько не относящиеся к делу, мысли от мировых проблем до мелкособственнических, личных. К тому же на горизонте замаячил неплохой экземплярчик женского полу в обтягивающих, по фигуре брюках и – какое счастливое совпадение! – с белой сумочкой через плечо. Ноги сами собой направились в сторону привлекательного объекта.
Девушка определенно куда-то спешила. Она шла торопясь, часто посматривая на часы. В походке чувствовалась решительность. Санек старался не отставать. Он никогда не отличался медлительностью. Были бы на ногах его любимые кроссовки, парень без труда смог бы догнать понравившуюся особу. Но вся загвоздка заключалась в том, что обут он сегодня никак не в кроссовки.
За три дня немного пообвыкнув к модельным туфлям с подрывным материалом в них, точнее, с подорванным уставом школы, Дирол все-таки чувствовал себя не совсем уверенно на высоких каблуках. А сейчас, с растертыми пятками, развивать космические скорости вообще не мог.
Кое-как ковыляя вслед намеченной цели, Санек понимал, что безнадежно отстает, упуская девушку из поля зрения. Это курсанта расстраивало.
Но не сильно. Главным образом из-за того, что благодаря знающим преподавателям, готовившим из него следователя, в Зубоскалине был раскрыт и развит до феноменальных возможностей пресловутый дедуктивный метод. Девушка направлялась в сторону арки, над которой грязными буквами было написано:
«Крытый рынок». Подключив к данному событию логику, Дирол абсолютно точно догадался, что объект внимания направляется за покупками.
Поэтому, когда девушка скрылась из поля зрения парня, он сильно этому не расстроился, а смело похромал – не забывая повиливать бедрами – в сторону арки.
Кто-то любит отдыхать на море, кого-то тянет в деревню, чтобы отвлечься от трудовых навязчивых будней. Те, что побогаче, совершают турне по странам мира. Но это лишь во время отпусков, очередных и за собственный счет. Куда же деться бедному горожанину, когда в его распоряжении всего два выходных и времени на полноценный отдых катастрофически не хватает? Как и средств, кстати... Конечно же, на рынок.
Рынок – традиционная развлекаловка рядового жителя обычной российской глубинки. Туда можно ходить как за покупками, так и просто ради променаду, чтобы встретить старых знакомых, поглазеть на регулярно возникающие склоки. Можно поторговаться с продавцом, доводя его до белого каления своим желанием скостить цену вполовину, а потом просто не купить вещь, в самый последний момент найдя в ней какой-то изъян. Куда как интереснее скучных театров и музеев. А сколько узнаешь последних городских новостей! С пылу с жару. Еще тепленьких.
Здесь можно сетовать и рассуждать до бесконечности долго. И наконец, последним и самым весомым плюсом смешения европейского рынка с восточным базаром – атомной смеси, как нельзя лучше отражающей особенности загадочной русской души, – является толпа. Какой же житель самой огромной страны в мире не любит огромного стечения народа?
Лишь только Санек погрузился в сутолоку торговых рядов, как со всех сторон оказался зажатым плотным потоком людей, понесшим курсанта независимо от его воли. Зубоскалин решил не сопротивляться, втайне надеясь, что и девушка с манящей белой сумочкой не смогла пробиться сквозь людскую волну и поддалась общему течению. Вокруг толкались, временами спорили, переходя на ненормативную лексику, отдавливали многострадальные Дироловы ноги.
Мимо, нарушая общее течение глазеющих по сторонам, пробегал низенький, коренастый паренек, требовательно просящий:
– Дорогу, дайте дорогу.
Высоко задрав руку, он проносил интимную часть женского туалета, черный бюстгальтер, нисколько того не смущаясь. Кстати, окружающих сей факт тоже не шокировал – привыкли. Раздражало другое – непростительно высокая скорость индивида. Такого Шумахера гонцом за выпивкой неплохо было бы брать, но на рынок...