Стремительное его продвижение навстречу общему направлению удивляло народ. Люди испуганно отшатывались, вжимаясь в прилавки, сгибаясь под болтающимися над головами вешалками с купальниками и шортиками, провожали парня осуждающим взглядом. Санек, напомним, чувствовал с самого утра дискомфорт в области голеностопного сустава. Да еще и первый урок жокейского искусства давал о себе знать, проявляясь в плавном распространении боли от мозолей и выше. До области, находящейся чуть ниже пояса. В общем, добрая половина тела курсанта была практически выведена из строя.
Немудрено, что Дирол не успел вовремя отпрыгнуть и, зазевавшись, столкнулся с бегущим против течения. Сила инерции отбросила его назад, заставив Санька приземлиться на многострадальный копчик. Парень понял – здесь его ахиллесова пята.
– Куда несешься? Не видишь, тут люди ходят, – выругался коренастый с бюстгальтером, прибавив для солидности крепкое словцо.
– Как вы разговариваете с женщиной? – возмутился Санек. – Хам! – И дал по кумполу невеже.
Сказалась неплохая выучка лейтенанта Костоломовой: у парня птички зачирикали перед глазами. Лицо изобразило искреннее удивление физической подготовкой эффектной леди. То есть на нем нарисовалось обалдение, сквозь которое просматривалось опасение. Парень сразу как-то вспомнил о том, что ему следует торопиться, и, махнув рукой, скрылся в толпе. Санек встал, отряхнулся. Поправил платье. Проходящие мимо все время его толкали. Это было неудобно. Пришлось идти.
Несколько минут спустя Зубоскалин увидел девушку, за которой он, собственно, и пришел сюда. Она торговалась с восточного вида женщиной и с сомнением вертела в руках маленькое колечко. Санек остановился.
Повернувшись к соседнему прилавку, Санек ткнул пальцем в массажные щетки, сваленные небольшой кучкой, и спросил:
– Сколько стоит?
Продавщица удивленно воззрилась на сияющую лысину экстравагантной леди.
– Вам для длинных или коротких волос?
– Средней длины.
– Двадцать.
Санек повертел в руках желтую расческу и положил. Со вниманием изучил многообразие заколок и резиночек.
– Дорого, – сказал он, охладив свое внимание к прилавку.
Не то чтобы его перестали интересовать завлекательные мелочи, которые сделали бы его прическу пикантнее, просто интересующая его особа окончила свой спор с восточной женщиной и глубоко вздохнула.
– Милое колечко, – в мгновение ока подлетев к девушке, отметил Зубоскалин.
– Не по карману, – грустно ответила та.
– Что значит не по карману? – ободряющим тоном произнес Дирол. – В лексике очаровательной девушки такого выражения вообще не должно быть.
Санек принял позу бывалого мужчины, немного нахального, но в меру, с налетом экранной романтичности, с ненавязчивым, но пристальным вниманием к внешности собеседницы, в общем, такую, что нравится всем без исключения женщинам от двенадцати до девяноста пяти лет. Небрежно опершись о прилавок, парень начал любовную атаку на девяностокилограммовую красавицу Востока.
– Знаете тот случай, когда еврей завещал все свое состояние детскому дому?
Продавщица удивленно округлила глаза и помотала головой из стороны в сторону.
– Как? Вы не знаете этой истории? Ну так я вам расскажу.
– Санек выдержал паузу, дожидаясь, когда в глазах слушательниц разгорятся интерес и нетерпение, и продолжил: – Проигрался как-то еврей на бирже в пух и прах. Денег нет, долгов море, Сара детей собирает, к соседу Мойше переезжать. У еврея депрессия, головные боли и тихое помешательство. От нервов даже евреи становятся помешанными. «Деньги тлен, – сказал он, – все суета, а счастья нет». Тогда он принимает единственно верное решение – стреляется, предварительно завещав все свои долги детскому дому.
Девушка рассмеялась, а женщина стала мучительно соображать, умно ли поступил еврей или нет.
– Вранье все это, – заключила восточная красавица, – не мог еврей проиграться на бирже.
– Ну а если предположить? – настаивал Санек.
– И предполагать нечего. Не бывает такого, чтобы жид чего себе в убыток сделал.
– Так уж совсем и не бывает?
Зубоскалин хитро посмотрел на девушку и увидел, как в глазах ее еле заметно перебегают шаловливые искорки. Ее стала интересовать игра, затеяная Диролом. Санек приободрился: контакт налаживался быстрее, чем он ожидал.
– Покажите мне хоть одного бескорыстного еврея, и я поверю в вашу историю, – не замечая насмешки, серьезно произнесла продавщица и уперла руки в бока, являя собой монумент незыблемой твердости.
– Я к вашим услугам, – соврал Санек.
– Вы? – изумилась женщина.
– Да, – гордо вздернув обалваненную головку, произнесла «девушка» в красном, – и сейчас я покажу вам образец щедрости.
– Ха! – скептически отметила женщина Востока.
– Не «ха», а «ого-го», – поправил ее Санек и попросил: – Упакуйте, пожалуйста, это колечко. Я намерена его подарить этой премилой особе.
– Что вы, не надо, – округлив глаза, отступила на шаг девушка.
– Именно подарить.
– Мне так неловко.
– Пустяки.
Продавщица переводила взгляд от подложной «леди» к натуральной, совершенно не понимая, что происходит и каким словам странной девушки стоит верить, а каким нет.
– Мне совершенно нечем вас отблагодарить, – посетовала незнакомка.
– А ничего и не требуется, – благородно заметил Санек. – Разве только одного свидания, – прозрачно намекнул он.
Волна возмущения нахлынула на премиленькое личико, ноздри в негодовании раздулись, а пухлые, чувственные губки скривились в обиде. Дирол понял, что поторопился, и потянулся за сумкой, чтобы скорее купить подарок, чем и загладить свою вину. Рука уткнулась в бедро, пошарила выше... переползла на плечо...
– Украли! – что есть мочи взвыл Зубоскалин, поддаваясь набежавшей панике. – Сумочку украли.
Девушка восприняла это как очередную шутку. Звонкая пощечина припечатала к лицу Санька зеленую блестящую муху, размазав ее по щеке, и девушка гордо удалилась. Но Сашку это уже не волновало.
Отбиваясь от поклонниц нового стиля, к нему подскочила опергруппа в лице Кулапудова и компании. Кое-кто спешно растирал по щеке губную помаду.
– Это тип с бухгалтером, – от волнения путая слова, говорил Зубоскалин, – с бюстгальтером то есть. Он мне сразу не понравился. Подозрительный какой-то.
– Куда он пошел? – торопливо и серьезно спросил Венька.
Санек неопределенно махнул рукой в многочисленные ряды.
– Куда-то туда.
– Ясно, – не поддаваясь панике, спокойно говорил Кулапудов. – Все помнят в лицо этого парня?