– Кто?
– Да фамилия же, – терпеливо объяснил Смолин, ухмыляясь про себя, но холодности с лица не убирая, – или имечко. Или имечко с отчеством. Как вам будет благоугодно.
– Я… это… Степа.
– Ну, коли вы именно так предпочитаете, отчего же нет… – сказал Смолин. – И что же, Степа, послужило причиной вашего визита?
Чуточку затравленно на него взиравший Степа вдруг бухнул:
– А вы-то сами кто?
Смолин с ласковой угрозой полюбопытствовал:
– А что, я вам, дорогой Степан, обязан давать отчет?
– Да нет… – промямлил парень. – Я просто… Интересно стало. У меня тут дела к Вить… к Виктору Никанорычу… Вот и удивился…
– Ага, – сказал Смолин, – можно предположить, что мой внешний вид не вполне гармонирует с обликом персонажей, которых вы обычно привыкли здесь видеть?
Поматывая головой, Степа определенно пытался перевести смолинскую тираду в уме на более привычный для него язык. Что давалось, надо полагать, нелегко – ох, не кончал университетов сей вьюнош, по всему видно…
– Ну да вообще-то, – сказал он с проблесками мыслительной деятельности на лице. – Никанорыча, едва он сюда перебрался, такие ханыги закружили… – тут его форменным образом осенило. – А вы не из музея будете? У вас вид такой, и вообще…
Смолин интеллигентным жестом поправил очки:
– Проницательность ваша, дорогой Степа, достойна всяческих похвал…
– Из Шантарска, – утвердительно сказал Степа.
– И вновь вы проявили нешуточную проницательность…
– Ага, Никанорыч все ныл, что к нему ка-ак приедут из шантарского музея, ка-ак купят весь стариковский хлам за большие деньги… Вы, значит, и вправду покупаете?
– Если вы ничего не имеете против, – вежливо сказал Смолин.
– Да мне-то фиолетово, весь этот хлам… – он глянул подозрительно: – А насчет квартиры… вы ничего не собираетесь?
– Насчет какой? – искренне удивился Смолин.
– Ну, этой… Покупать ее не будете?
Что-то очень уж он напрягся, зыркал настороженно, насупясь… Кое-какие догадки забрезжили у Смолина в голове.
– Эту? – столь же искренне пожал он плечами. – Господь с вами, Степа, ну зачем мне вот это…
Вьюнош ощутил неслыханное облегчение, протяжно вздохнул:
– Фу… А я-то думал… Мало ли что ему в голову взбредет, вдруг вы и квартиру хотите…
– Да зачем она мне? Для шантарского музея, могу вас заверить, она ни малейшей ценности не представляет. А вы что, купить ее хотите?
– Ага.
– Неужели жить негде?
– Да нет, я… Вот! – он вытащил из поясной сумочки визитку и сунул Смолину.
Роскошная была визитка – в три краски, с золотым обрезом. «Степан Сергеевич Дюков, генеральный директор риэлторского агентства ”Империум“». Ярчайший пример дурного провинциального шика – свойственного, впрочем, не только нашему дурному времени…
– Понятно, – сказал Смолин. – Недвижимостью оперируете, значит? Ну, солидный бизнес, поздравляю… А можно нескромный вопрос – зачем вам именно эта квартира понадобилась? Хоромы, как говорится, не царские…
– Так я ж все остальные давно купил, – сказал «генеральный директор». – Считайте, весь дом теперь мой… кроме вот этой. Никанорыч уперся, как баран…
– А что так? – посочувствовал Смолин.
– Он с меня сотку требует, – убитым тоном поведал Степа. – Хоть и пропил мозги качественно, а соображает, паразит, что мне теперь податься некуда. Сотку – и никаких. А сотки она не стоит, точно вам говорю, я ж не первый год на рынке и в этом бизнесе… Максимум – полтешок. Предпоследнему, с первого этажа, я пятьдесят пять заплатил, чтоб только быстрее отделаться… Я Никанорычу говорю, ладно, бери шестьдесят… н у, семьдесят, но это уж такой запредел…
– Цены у вас на недвижимость, я смотрю, умеренные… – сказал Смолин.
– Да уж не Москва и не Шантарск даже… Я ж этот домик потом целиком продавать хочу, мне тоже надо что-нибудь наварить.
– И за сколько, если не секрет, вы б его продали?
– Шестьсот! – бухнул Степа. Увидев на лице Смолина выразительную гримасу, торопливо поправился: – Ну, пятьсот, но это уж крайняя цена. Мне ж тоже надо что-нибудь наварить, иначе какой это бизнес? Только Ви… Никанорыч мне портит всю малину. Из-за него тормозится… и потом, мало ли что ему в голову стукнет? Загонит невесть кому, разгребайся потом…
– Пятьсот, значит… – протянул Смолин.
– А вы что, интересуетесь?
– Да нет, пожалуй, – сказал Смолин. – На кой мне черт дом в Курумане?
– А то смотрите. Цена божеская, разве нет? Сломать тут все внутри, перестроить по-нормальному, как раньше было, при царе – и неплохой особнячок получится…
– Это ж сколько в него впарить придется…
– Да не так уж и много, у нас ведь не Шантарск, все дешевле: и работяги, и стройматериалы… Нет, вы, точно, подумайте, дом-то строили на века, еще сто лет простоит… Вложиться по минимуму – и будет у вас такая дача…
«Прыткий молодой человек, – подумал Смолин. – Пять квартир он приобрел, так прикидывая, тысяч за двести пятьдесят. Плюс эта, шестая… Все равно, сто процентов прибыли выходит…»
– Знаете, Степан, я, пожалуй, подумаю, – сказал Смолин исключительно ради того, чтобы и дальше поддерживать с этим сопляком добрые отношения – вдруг поможет какой информацией? – Итак наш дорогой Никанорыч уперся…
– Как баран! – воскликнул Степа с горечью. – Подавай ему сотку и никаких. Начал даже намекать, что есть у него и другой покупатель… я ж не лыком шит, давно в бизнесе, вижу, что нет никакого конкурента – да все равно, мало ли что этому алкашу в голову взбредет…
– Подождите-ка, – сказал Смолин серьезно, – старик, насколько я знаю, умер всего-то неделю назад… Неужели наш Никанорыч с его… привычками успел законным образом в наследство вступить? Что-то слишком для него оперативно… А если он соответствующим образом в права не введен, то как же он вам квартиру продаст?
– А вы соображаете…
– Рынок, Степа, рынок, – усмехнулся Смолин. – Мы, интеллигентные музейные работники, тоже не лаптем щи хлебаем, многому выучились…
– А ему не нужно ни во что вступать, – сказал Степа. – Старик давным-давно на него и квартиру, и все имущество переписал. Года два назад, когда его микроинфаркт стукнул. Решил, мало ли… Чтобы, я так понимаю, меньше было формальностей, если что… Это для нас с вами Никанорыч – синюк, а ему-то – сын родной, единственный…
– Логично, – сказал Смолин.
И подумал, что новости такие предельно облегчают его задачу – коли уж Витек является законным владельцем всего движимого и недвижимого, разом снимаются возможные в такой ситуации юридические закавыки. Мало ли какие препоны могут возникнуть при подобных сделках потом – скажем, через месячишко объявляется еще одна законная наследница, какая-нибудь четвероюродная тетя Мотя из Зачуханска, нашему слесарю двоюродный забор – и начинает гнать волну, крича, что не имел Витек никакого права единолично продавать стариковское движимое и деньги складывать единолично к себе в карман. Бывали печальные прецеденты, вводившие в лишние расходы. Ну, а коли все и так законнейшим образом Витьку принадлежит…