- За работу, - грубо скомандовал лысый. - Целый кирпич ложить в стопки, сюда и сюда, бой в сторону, сюда.
Отдав приказание, командир без определенного звания удалился. Караульные тут же сели на здоровенный пень, оставшийся от когда-то росшего большого дерева, и закурили.
Двое бледных немедленно подошли к Лехе.
- Ты откуда? - спросил один, сплевывая сквозь зубы прямо на Лешкины старые ботинки. Случайно, наверное, получилось у него.
- Красноярский край, - солидно ответил Простаков, подпирая одной рукой бок.
- А мы самарские, местные, понимаешь? - подключился к разговору второй, с разбитой губой. - Иди у караульных сигаретку попроси.
- Я не курю.
- Зато я курю, а мне не дадут. Я уже спрашивал.
- Так работать же велели.
- Вот ты сейчас за сигареткой сходишь и начнешь. Ты же не куришь, а мы пока подымим.
Леха подошел к сидящим на пне солдатам. Оба загадочно улыбались, попыхивали табачком и разглядывали Леху.
- Дайте закурить, - спокойно попросил Простаков.
- А пое…ться не завернуть?
Ответ показался Лехе очень грубым.
- Тебе что сказали делать, дядя? - подключился другой. - Иди трудись.
Леха ни с чем вернулся к стоящим в стороне солдатам с блестящими глазами.
- Мне тоже не дают, - огорченно сообщил он.
«Отеки под глазами» нахмурились.
- Плохо просил. Придется тебе начинать работать. Через часок еще раз сходишь. А мы пока потерпим без курева.
- Хорошо, - согласился Простаков. - Я начну, а вы догоняйте.
- Ыгы-гы, - услышал он вслед непонятно от кого, отправляясь к нагруженной машине.
Время шло. Леха выгрузил почти все кирпичи, до каких мог дотянуться, не залезая в кузов.
Разогревшись на работе, он не замечал, как летит время.
«Неплохо бы помощника», - подумал он и поискал глазами двоих бледных.
Арестованные сидели вместе с караульными и о чем-то весело между собой трепались.
- Ты чего остановился! - выкрикнул «разбитая губа». - Давай трудись, а то всю ночь работать будешь.
- Я есть хочу! - промычал Простаков, отбрасывая в сторону кирпич и приближаясь к солдатам.
- Работай, дура, а то командир придет, заставит тебя еще и вторую машину разгружать одного.
- Будет и вторая?
- Будет! Работай давай!
Тут до Лехи наконец дошло. Они вели себя точно так же, как и его старший брат, когда хотел свалить на него работу потяжелее.
Братан постоянно придумывал какие-нибудь причины, по которым он не может убирать хлев. Редко помогал. Всю жизнь весь навоз был на Лехе. Пока Юрка в армии был, он за всей скотиной убирал.
Правда, теперь он там убирает вместо него. Нет! Он же женится, и у него свое хозяйство появится. Опять увернулся.
Подходя к четверым солдатам, греющимся на солнышке, Простаков окинул взглядом двор. Никого. Очень хорошо.
- Куда прешься! Иди грузи! - закричал «отек».
- Мне бы помочь надо, - гундел Леха, приближаясь. - Одному тяжело.
- А ты думал, служить легко! - «Рваная губа» поднялся со своего места - дощечки, положенной на кирпичики. - Давай трудись, запах!
Оба караульных заржали. Арестанты в такт гыгыкнули.
- Я такого полудурка в первый раз вижу, - сказал один из комендачей другому так, чтобы Леха обязательно услышал.
- Вы чего смеетесь? - Простаков подошел вплотную к поднявшейся «рваной губе».
- Смотри, борзеет. Я не верю своим глазам, нам попался борзый запашок, - со своего места встал и «отек». - Иди работай.
Леха обмяк. Они все хотят, чтобы трудился только он. Почему? Ведь сказали всем кирпичи разгружать. И караульные какие-то странные. Они ведь должны заставлять этих, с ошарашенным взглядом, работать.
- Вы чего меня все время запахом называете? От вас больше воняет. Жареной коноплей, похоже, будто прикорм для рыбалки готовили всю ночь.
Оба побитых переглянулись и притухли.
- Неужели так прет? - усомнился «отек», подходя к коллеге и обнюхивая его. - Не может быть. Чего встал, иди работай.
- Мы с тобой вдвоем пойдем, - Простаков своим спокойствием вогнал всю четверку в краску.
Один из караульных начал ржать.
- Ну-ну, - не мог он договорить из-за дурного смеха, - ну ты и чудо, ебть! Ты бы знал!
- Вы будете все работать.
- Смотрите! - воскликнул «отек». - На глаза!
Леха наклонил вперед голову и уставился на обидчиков исподлобья.
- Ни фига себе! Кровью наливаются, как у быка! - «Рваная губа» хотел отойти, но был пойман за грудки и подтянут на двухметровую высоту.
- Ты быка-то видел? - Невообразимой глубины бас извергся из огромного чрева.
Жертва оказалась на грани нервного шока.
- Э!
- Э! Ты чего?! - Караульные начали вставать.
Леха изловчился и другой рукой успел ухватить второго арестанта за шиворот. Он поднапрягся и соединил две головенки.
Раздался глухой звук. Оглушенные солдаты в беспамятстве упали на землю.
Караульные пятились назад. Они не успели достать штык-ножи. В одном прыжке «два ивана» завалил обоих. После падения быстро вскочил. Тук. Тук. Оба в нокдауне. Так и не успели подняться после падения.
Когда солдатики очухались, штык-ножи перешли к Простакову. Да ему холодное оружие и не нужно, и так справится.
- Бегом к машине! - отдал он приказание все тем же заставляющим стынуть в жилах кровь басом. - Передо мной медведи посреди зимы обсирались. Вы слышите, черви? Если кто-то попытается бежать - поймаю и оторву ноги.
В четыре вечера ходом работ решил поинтересоваться начальник гауптвахты - капитан Смирнов. Выдрыхнувшись после обеда, он в прекрасном настроении вышел во двор.
Первыми бросились в глаза аккуратно уложенные кирпичи.
«Молодцы, - подумал он. - Когда солдаты в последний раз так аккуратно работали? Наверное, тот здоровый напахался. Поспокойнее будет».
Долго искать арестантов, а вместе с ними и караул не пришлось. Они сидели рядком на корточках, а перед ними на пенечке, поигрывая ножами, расположился Леха.
Рука капитана инстинктивно потянулась к бедру. Пистолета нет.
«Разоружил охрану. Что у него на уме? Он не убежал. Надо бы за оружием. Поздно. Заметил».
- Идите сюда! - спокойно позвал Простаков.
Капитана передернуло. Он отвернулся. Затем повернулся снова.