- Кто?! Я?! Я иду. Конечно, иду! Сиди, не вставай.
Офицер подошел и остановился в двух метрах. У всех четверых сидящих на корточках были биты морды.
- Что здесь произошло? - мягко начал капитан, медленно проводя рукой по запотевшей лысине. Он не пялился на оружие, но периферийным зрением контролировал лезвия.
Леха и не думал угрожать.
- Помогать мне не хотели, - он отправил сталь в ножны.
- Понимаю, - офицер приблизился еще на метр. - Оружие надо бы отдать.
- Конечно, забирайте, оно ж денег стоит, я понимаю, - Леха спокойно протянул офицеру ножи.
Смирнов тяжело выдохнул.
- Вы устали? - Здоровяк снова превратился в белого и пушистого кролика.
Лысый вяло улыбнулся.
- Немного, вот пока к тебе шел.
- Давление?
У мамы иногда болела голова. Она говорила, что это из-за давления. Других причин, по которым человеку может нездоровиться, Леха не знал.
- Вероятно, - согласился Смирнов. - Здесь, я смотрю, все нормально. Можно идти обратно.
Даже овладев оружием, начальник гауптвахты не чувствовал себя в безопасности и не спешил орать.
Четверо стали было вяло подниматься. Ноги у них явно отекли. Сколько же они тут просидели?
- Я сейчас вернусь, провожу товарища до места. А вы, раздолбаи, чтобы сидели вот точно так же. Пошли, Простаков.
* * *
- Решетка, видишь, выдрана, - сержант вертел связку ключей на шнурке.
Фрол посмотрел на сваренные между собой прутья, затем на окошко под потолком.
- Сделаешь раствор, вмуруешь ее на место.
Фрол неуклюже работал мастерком. В своей жизни он ни разу не брал в руки этот инструмент. Как оказалось, для того чтобы размешивать в ведре раствор, нужна была некоторая сила в предплечье.
Приноравливаться пришлось, снося лишения. Решетку-то он кое-как приладил, встав на внесенный в камеру табурет, а вот замазать нормально не мог. Не доставал до верхних выбоин и с табурета.
Раствор не хотел держаться на мастерке и все время шмякался на пол, а когда он наконец доносил его до нужного места, раздавался следующий шмяк.
- Я есть хочу, - пожаловался Леха по дороге.
- Ничего, сейчас накормим, - голос у офицера был добрый, ласковый.
Только когда за Лехой снова защелкнулся замок, Смирнов позволил себе крякнуть по-мужски. До сего момента он был больше девочкой, нежели мальчиком.
- Скоро принесут пожрать! - резко объявил он. - Потерпи, голубок!
- Ага, - согласился новобранец, забывая про офицера и разглядывая маленького пацанчика, бросившегося заделывать на место выдернутую решетку и обернувшегося на шум.
В камеру вводили животное, от которого несло необузданной природной мощью.
Сглотнув, Фрол слез со стула и стал смотреть то на капитана, то на детину, пытаясь уловить, в каком настроении находится гигант.
Замок камеры щелкнул.
- Привет, - первыми поздоровались два метра и протянули руку. - Я Леха.
- Фрол, - ответил паренек с жиденькими русыми волосиками, подавая запястье. - Извини, рука грязная, в растворе. Какой идиот решетку выдернул? Через это окошко даже я не пролезу.
- Я и не пытался лезть. Меня просто разозлили, - стал оправдываться Леха. Он и сам не ожидал, что будет объясняться перед этим маленьким.
Фрол уловил в голосе неуверенность. Здоровый-то он здоровый, но ко всякому детине можно подход найти. Эти переростки тихие и спокойные, если их не доставать.
- Поможешь?
- Помогу. А что делать?
- Понимаешь, мне даже со стула неудобно. Ты здоровый. Давай я тебе на плечи сяду, ты ведро подержишь. Мы эту решетку мигом вмуруем.
- Давай. Только я есть хочу.
- Тебе много надо, - посочувствовал Фрол, хорошенько размешивая раствор. - Ничего, скоро принесут.
- А тебе хватает? - Простаков сразу для себя сделал вывод, что новый его знакомый очень умный и знает намного больше него. Он вообще не такой, как те, с кем ему приходилось сталкиваться до сих пор. От паренька несло хитростью за версту. Угловатая быстрая мимика в сочетании с четкими выверенными движениями делала его похожим на ласку. А ласка - зверь хитрый.
- Мне тоже не хватает. Да разве это еда?
- Точно, - согласился Леха. - Ты сколько прослужил?
Простакову формы еще не выдали и, стоя сейчас посреди камеры в гражданке, о своем сроке службы, который равнялся нулю, он мог и не заикаться.
Фрол подбоченился.
- Один.
- Год?
Валетов прикинул, стоит ли говорить правду. С этим лучше не хитрить, за что-то же он попал сюда…
- День.
Простаков рассмеялся на всю «губу».
- А я десять!
- Дней?!
- Часов! Чего стоишь, лезь на плечи. Будем мою решетку замазывать.
Мимо камеры протопал сержант, сопровождая авторитета из овощехранилища.
- Эй, пидорасы, что это у вас за поза!
Рука у Фрола дрогнула, и он капнул на нос Простакову.
- Извини.
- Ерунда, - машина смерти развернулась от окна и направила оптику на объект.
Сержант Витек заторопил подконвойного:
- Пойдем, чего ты встал. Иди в свою камеру.
- Дай посмотреть, как два запаха трахаются.
Алексей подошел к решетке, не снимая с плеч Фрола. Резким движением он окатил оборзевшего солдатика раствором из ведра, которое держал в руках. Еще не вся жижа коснулась лица нахала, а уже мощная рука, пролетев сквозь прутья, ухватила его и притянула к заграждению.
- Извинись.
Раствор попал козлу в глаза, и он начал истошно вопить, но Леха не отпускал.
- Скажи: «Прошу прощения!»
Еще немного, и голова солдата прошла бы между прутьями, отбросив уши.
Фрол, сидя на плечах, щелкнул по темечку мастодонта.
- Отпусти его! Хватит. Пусть идет глаза мыть!
Леха послушался. Отошел в глубь камеры.
- Валетов, все убрать! - орал сержант, уводя в туалет своего знакомого.
Фрол слез с Простакова.
- Ты идиот! Если он потеряет зрение, тебя засудят лет на десять!
Леха опешил.
- Правда? - Мямля растеклась по его собственным губам.
- Прявдя, - передразнил Фрол.
Решетку они заделали, от раствора все отмыли. С нахалом обошлось. Капитан Смирнов, узнав о происшествии, добавил всем участникам инцидента по двое суток, сержанту влепил выговор.