Левин только глазами захлопал.
— Автомобиль? — опешил он. — Сшибает двадцатки…
— Иди! — распорядился я и остановил прибывшего на вызов помощника коронера: — Подождите секунду, сейчас вас пригласим.
Сам шагнул за порог, шляпой прикрыл низ лица и, выставив указательный палец, подошел к кассе.
— Требую деньги, официантка визжит. Бах! Выгребаю деньги, оборачиваюсь, замечаю свидетеля. Бах!
— Не сходится, — вздохнул инспектор.
— Почему? — удивился патрульный.
— Входное отверстие у мертвеца в затылке, выходным разворотило лицо, а сидел он к кассе не спиной, а боком, — пояснил Крамер.
— Он мог смотреть в окно, — предположил толстяк.
— Тогда бы стекло кровью забрызгало, а не стул напротив. Как будто…
— …стреляли сразу от входа! — Я вернулся к двери, вытянул руку и точно: судя по брызгам и положению жертвы, выстрел был произведен именно оттуда.
— Получается, налетчик, как и вчера, начал палить прямо с порога. — Петр Крамер сунул в рот сигару и с силой прикусил ее кончик. — И первым выстрелом он убил вовсе не официантку, а сидевшего к нему спиной посетителя. Тот даже повернуться не успел.
— Или официантка завизжала, и тогда грабитель открыл стрельбу, — предположил патрульный, поскольку иное развитие событий просто не укладывалось у него в голове. — Зачем иначе?
— Вот именно — зачем? — Я приоткрыл дверь и запустил внутрь помощника коронера. — Будьте добры, приподнимите голову убитого. Нам для опознания надо.
Петр Крамер глянул на меня с недоумением, а судебный медик невозмутимо натянул резиновые перчатки и, осторожно обхватив пальцами виски мертвеца, оторвал от тарелки его развороченное выходным отверстием лицо с перепачканной в крови полоской рыжих усов.
— Знаешь его? — насторожился инспектор.
— Нет, — почти не покривив душой, ответил я. — А теперь, пожалуйста, внутренний карман пиджака.
Помощник коронера начал выполнять мое распоряжение, и вдруг глаза его округлились.
— Оп-па! — пробормотал он и выложил на стол вместе с бумажником тупорылый револьвер. — У него кобура под плечом…
— Сдается мне, вовсе не в ограблении дело! — высказал вполне логичную в этой ситуации догадку Петр Крамер.
Судебный медик раскрыл бумажник и начал искать удостоверение личности, а я направился на выход и уже от двери предупредил:
— Узнаю пока, что Артур выяснил, и вернусь.
Но вместо этого, сбежав с крыльца, дошел до ближайшей телефонной будки, опустил в прорезь аппарата четвертак, а когда дозвонился до казино «Колесо Фортуны», попросил пригласить управляющего.
— Привет, Сол! — произнес в ответ на неразборчивое бурчание Когана. — Это Виктор. Можешь разговаривать?
— Да, а что случилось? — удивился тот.
— Меня тут одним вопросом озадачили, — выдал я тщательно продуманную полуправду, — нужна информация по банде Саливана. Сильно они вас потеснили за последнее время? Какие им заведения отошли?
— Ну, так сразу и не скажу…
— Слушай, Сол, это в твоих интересах, разве нет?
— Так-то да, — вздохнул тот в трубку. — Пару ломбардов они отжали, «Изумруд» и «Семь жемчужин». Еще прачечную «Росинка» и кафе, запамятовал название…
— «Астра»?
— Да, точно.
— А теперь, Сол, слушай меня внимательно, — понизил я голос. — Не знаю, кто у вас решил начать войну, но мы этого так не оставим. Никому не нужны перед выборами гангстерские разборки, понял?
— Погоди-погоди! Какие разборки? — весьма натурально удивился Коган. — О чем ты?
— Помнишь переговорщика Саливана? Черный костюм в белую полоску, рыжие усики.
— И что с того?
— Ему только что вышибли мозги в той самой «Астре»!
— Да мало ли кто это мог быть?! — послышалось в трубке. — Я первый раз об этом слышу!
— Позавчера убили приемщика ломбарда «Изумруд», вчера подстрелили хозяина и грузчика «Росинки». Совпадение, хочешь сказать? Стрелок сработал под ограбление, но это никого обманет! А мне меньше всего хочется, как в двадцать девятом, трупы с улиц собирать!
— Виктор! Виктор, погоди! — заволновался Сол. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь! Никто из наших не стал бы начинать войну!
— Я тебе все сказал!
— Но я представления не имею, что происходит.
— Так оторви задницу от кресла и выясни! И передай своим, что если не дадут задний ход, от них мокрого места не останется! — Тут в дверцу телефонной будки заколотил раскрасневшийся Артур, я напоследок предупредил: — Будь на связи, — и повесил трубку.
Вышел на улицу и спросил:
— Что у тебя?
— Есть свидетель! Есть! — зачастил Левин. — Продавщица цветов на соседнем перекрестке видела, как этот тип заскочил в машину и уехал! И он был уже без платка!
— Разглядела хорошо? Сможет опознать?
— Стрелка — нет, но водитель с ней минут десять флиртовал. Подкатил на синем четырехдверном «Льве». Номер не разглядела, он грязью заляпан был.
— Отлично! — оживился я. — Вези ее в управление, я с Крамером вернусь.
— Вызвать художника?
Я задумался, потом покачал головой:
— Нет, возьми лучше в дивизионе по борьбе с организованной преступностью подборку фотографий подручных Адама Марона. Начни с тех, у кого в деле стоит отметка о прохождении водительских курсов.
— Так это война банд? — охнул Левин.
— Беги, — отмахнулся я и вернулся в кафе. Заглянул внутрь и окликнул инспектора: — Петр, ты закончил здесь? Нам бы ехать пора.
Крамер подошел и так, чтобы не услышали остальные, уточнил:
— Появились зацепки?
— Так ты закончил?
— В принципе да.
— Тогда поехали, по дороге поговорим.
На обратном пути я рассказал о найденной Артуром свидетельнице и своем видении происходящего.
— Надо дать ориентировку на автомобиль и выставить детективов в штатском у второго ломбарда. Как ты сказал, «Семь жемчужин»? — выслушав меня, решил инспектор. — Адам Марон уже одной ногой в могиле, ему наши угрозы сейчас — пустой звук. Раз рискнул такую кашу заварить, уже не остановится.
— Сомневаюсь, что это идет от старика.
— Кто-то из его окружения хочет войны с Белым Кулаком? — задумался Крамер и нахмурился. — Но зачем?
— Как только Адам умрет, начнется грызня за власть. А так им волей-неволей придется держаться друг друга. Возможно, кто-то хочет выиграть время, чтобы подмять под себя остальных.
— Не исключено, — кивнул Петр. — Вовсе не исключено.