Не пользуясь ничьими подсказками, Король поднялся наверх, на мансардный этаж и нажал на кнопку электрического звонка, а на вопрос: кто там, ответил коротко и просто – Король. На часах стоял парень по имени Джим МакАдамс, большой шутник. Пребывая на часах, он отбывал наказание за драку в пабе с военными моряками, и, поскольку его ничем нельзя было пронять, службу он нес спустя рукава, точнее – положив ноги на пульт, как ковбой. В это время как раз должна была вернуться группа, входящая в полицейский взвод немедленного реагирования, обеспечивающий безопасность в аэропорту Хитроу (как потом оказалось, они застряли в пробке). Услышав «Король», он не стал смотреть на монитор слежения (сделать это было затруднительно, поскольку ноги загораживали обзор), а просто нажал кнопку и проворчал: «Очень смешно. Щас пущу газ, так и вовсе обхохочетесь, козлы сраные». Наверху перед самым входом – умельцы из полка пристроили полицейский контейнер со слезоточивым газом – на случай нежелательных посетителей, на узкой и невентилируемой лестнице – как раз то, что надо. Вспоминая этот инцидент потом МакАдамс клялся, что при виде Короля едва не наложил в штаны.
К счастью, командир полка оказался на месте. Сорокавосьмилетний бригадир по имени Берни Пайетт в последнее время дневал и ночевал на своем командном посту, людей не хватало катастрофически, а британский радж на индостанском субконтиненте ощутимо шатался. Ограничения на присутствие военной силы в Индостане, введенные русскими, поставили легковооруженных британцев, не имеющих поддержки с воздуха, перед озлобленным и десятикратно превосходящим противником, мечтающим отомстить за все унижения как реальные, так и мнимые. Для того чтобы справиться с подобной угрозой – требовались солдаты, как минимум десятикратно превосходящие по умениям и навыкам обычных солдат, которых тоже было немного. Кроме того, требовалось умение проводить специальные операции в гражданской одежде, чтобы не давать русским повод предъявить претензии по поводу нарушения договорных обязательств. Лучшие британские военные умы – а они были! – лихорадочно делали все, чтобы удержать выскальзывающую из рук власть на Индостанском субконтиненте. Гражданские самолеты спешно переоборудовались в штурмовики и легкие ганшипы с одним-двумя пулеметами, регистрировались частные военные компании, которые не относились к регулярной армии и потому не подпадали под ограничения. Удержать ситуацию в нормальное время было возможно и теми силами, которые остались – вот только сейчас время было совсем необычное. Их публично унизили перед лицом индусов и, хуже того, перед лицом мусульман из Северо-Восточной провинции. А они – ни один отслуживший в Индии офицер не сомневался в этом – были лучшими в мире слугами, работниками, солдатами, когда Империя была сильна – но готовы были вонзить нож в спину при малейших признаках слабости. Слабость не прощалась, слабого всегда добивали.
Увидев входящего в кабинет Короля, бригадир даже не удивился. Он слишком устал, чтобы чему-то удивляться…
– Сир!
– Вольно, бригадир…
К Королю – британские военные испытывали смешанные чувства. Кто-то считал его предателем за то, что тот заключил мирный договор с Россией при посредничестве Священной Римской Империи. Кто-то считал, что иного выхода не было – альтернативой было почти гарантированное поражение в тотальной войне и гибель государства как такового. Бригадир относился ко второй категории – в том числе и потому, что помнил – где именно служил этот молодой человек, ставший Королем.
Синие глаза Короля пробежались по кабинету.
– Выпить не нальете?
Бригадир ожидал чего угодно, только не этого.
– Дьюарс устроит?
– Конечно. На два пальца, без содовой, без льда.
Себе бригадир сделал самый слабый напиток, какой только смог – лишь подкрасив содовую благородным виски. Он не ел уже четырнадцать часов и не спал двадцать – так что мог поехать и с самой безобидной дозы. А в разговоре с монархом – это недопустимо.
Поставив на стол бокал с виски, Король – достал четыре небольших конверта и положил на стол бригадира. Бригадир понял, что это.
– По некоторым обстоятельствам я не мог принять участие в траурной церемонии в полку, бригадир, – сказал Король своим обычным, сухим и спокойным голосом, – хотя эти люди погибли, чтобы я мог продолжать жить. Прошу вас вручить это семьям погибших, у кого они есть. Или просто наследникам.
Бригадир не мог припомнить, была ли семья у МакКлюра, одного из лучших солдат за всю историю полка, отдавшего жизнь в безнадежном бою на безымянной высоте в Афганистане, один против сотни вооруженных автоматами моджахедов. Но тем не менее он сгреб конверты и стащил их в ящик стола.
– Благодарю, Ваше Величество.
– Еще… Вон та фотография. Я бы хотел приобрести ее…
Это тоже было полковой традицией. Каждые поминки заканчивались распродажей армейского снаряжения покойных, деньги шли на помощь семьям. Король увидел на стене кабинета бригадира фотографию, на которой были МакКлюр и МакГиннес, и захотел купить ее, поддержав таким образом семьи погибших. И потом бригадир снял фотографию со стены и отдал ее Королю, а Король выписал чек на четыреста тысяч фунтов стерлингов.
– Это слишком, Ваше Величество, – сказал бригадир, увидев сумму на чеке, – четвертой части и то было бы слишком.
– Жизнь дорожает, Пайетт… – невесело ответил Король, – равно как и смерть.
Бригадир Пайетт не нашел что ответить на это.
Король отхлебнул виски из своего бокала.
– Как вы думаете, Пайетт, почему произошло то, что произошло? – спросил Король.
– Неверно принятые решения, Ваше Величество, – осторожно сказал бригадир.
– Вероятно, вы правы. Вот только что они означают. Глупость или предательство?
И снова бригадир не нашел что ответить…
– Завтра до вашего сведения будет доведен мой секретный указ, – сказал Король, смотря мимо бригадира в запотевшее от утреннего холода окно. – Этим указом я приказываю принять меры по созданию двадцать четвертого и двадцать пятого территориальных полков с расквартированием их в Индии на постоянной основе, а также переформирую СБС в бригаду особого назначения…
Подпись бригадира Пайетта была на документе, который несколько командиров британской армии направили Его Величеству в обход своего высшего командования, косного и погрязшего в интригах. В нем они настаивали на создании независимой от армии и флота мощной структуры, подобной русскому или североамериканскому командованию специальных операций. Разобрав на основе доступных примеров деятельность русских специальных частей в Персии, они убедительно доказали, что действия спецназа в большинстве случаев способны заменить действия линейных пехотных частей и расстроить планы противника еще до решающего сражения. Именно недостаточное внимание к действиям специальных сил привели к тому, что русские смогли за два дня пройти весь Афганистан и нанести мощнейший обходной удар во фланг основным силам британской армии, что привело к поражению и потере части Северо-Западной провинции. Это привело к потере британской армией основных оборонительных позиций, угрозе потери Карачи, одного из крупнейших городов субконтинента, и угрозе рассечения русскими бронетанковыми частями субконтинента надвое с потерей всех северных провинций. Вне всякого сомнения, такая ситуация и обусловила столь тяжелые переговоры и столь унизительные условия мира.