Она заглянула за перила моста в темноту: суровые каменистые склоны исчезали в непроглядной тьме. Осматриваясь, девочка заметила, что трос, на котором крепилась лестница, у самой ее руки истерся — его держали лишь несколько ниток. Перекинув рюкзак через плечо, девочка вытащила складной нож, открыла его и напоказ взмахнула над тросом.

— Только попробуйте подойти, — заорала она, — и я перережу мост.

— Что? — изумился Кертис.

— Что? — вторил ему Септимус.

Каллиста, та, что в спортивном костюме, перестала красться и замерла.

— Ты этого не сделаешь, — сказала она, скептически посмотрев на Прю.

— Да, — дрожащим голосом поддержал Кертис. — Не сделаешь ведь?

— Давайте проверим, — сказала девочка и, выгнув шею, обернулась к Дарле. Та остановилась на четвертой доске моста.

— Ты блефуешь, — сказала лиса.

— А вот и нет, — ответила Прю.

— Ты уверена, что не блефуешь? — уточнил Септимус.

Она поднесла лезвие к веревке. Дарла, пристально следя за ее движениями, кивнула Каллисте, и та попятилась.

— Убери нож, малышка, — сказала Дарла. — Это очень глупо. Давай-ка так: вы сдаетесь, а мы, может быть, не станем вас убивать.

Прю фыркнула:

— В жизни не слышала такого наглого вранья. Вы убили Ифигению. Вы — злобная, жестокая женщина. Лиса. Или кто вы там. С чего вдруг вам оставлять нас в живых?

— Увы, значит, положение безвыходное, так? — вздохнула та и сделала шаг в сторону детей.

Лапы ее задрожали от напряжения. Лиса приготовилась прыгать.

— Держитесь, — сказала Прю, глубоко вдохнула и перерезала веревку.

Кто-то завопил. Прю не успела заметить кто. Звучало по-женски, но она уже однажды слышала, как подобный звук издал Кертис. Так или иначе, опора ушла из-под ног, мост покосился на одну сторону и дощатый пол резким, мощным движением опрокинулся. Девочка уловила, как другой голос крикнул «НЕТ!», и в этом слове звенела такая боль потери, будто на глазах кричащего развернулась самая страшная трагедия. До нее дошло, что кричала Дарла, и на краткую долю секунды ее даже охватило сочувствие. Рука, будто направляемая кем-то извне, инстинктивно схватилась за одну из торчащих веревок моста, который как раз в этот момент перестал быть мостом и обвис, словно марионетка с перерезанными ниточками. Прю тряхнуло вместе со взбесившейся веревкой, и она проводила взглядом Каллисту, которая с воплем скрылась в бездне у них под ногами.

Лямка рюкзака вдруг дернулась и сильно надавила на шею. Оказалось, Кертис с упрямо вцепившимся в его плечо Септимусом успел схватиться за рюкзак и теперь висел над пропастью на единственном ремешке. Мальчик и крыс хором заорали, и Прю осознала, что именно Септимус за секунду до этого издал вопль, так похожий на женский. Раздался еще один резкий звук. Держащиеся за веревку пальцы девочки, на которые пришелся вес и Кертиса, и ее самой, в одну секунду стали из ярко-красных бескровно-белыми.

— Кертис! — хрипло прокричала она. — Я не могу!

В это самое мгновение Прю заметила, что Дарла, снова превратившаяся в человека, подбирается все ближе и ближе. Ее цветастая туника была изорвана и запачкана грязью и кровью, лицо скривилось от безграничной ярости. Превращение не дошло до конца, и в эту отчаянную минуту она зависла где-то на полпути между человеком и лисой. Когда женщина потянулась к Прю, та заметила, что запястья у нее покрыты черным мехом, а вместо ногтей — когти. Казалось, время застыло.

И тут последний трос моста лопнул; вся конструкция распалась на две части. Прю с Кертисом отнесло в одну сторону, а Дарлу — в другую. Септимус уцепился за ниточку бахромы на эполете Кертиса, и тоненький вопль уступил место причитанию:

— Ой-ой-ой-ой-ой-ой-ой…

Дарла тяжело ударилась о каменный склон, но девочка едва успела порадоваться этому, как ее саму грохнуло о камень. Пальцы, до тех пор доблестно повиновавшиеся хозяйке, разжались, и все трое — Прю, Кертис и Септимус — полетели вниз, во тьму.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Перспективный заказ

Дверь тяжело закрылась. Антэнк, помедлив на пороге, с тихим отчаянием оглядел захламленный кабинет и обессиленно прислонился спиной к двери, отчего фетровая шляпа у него на затылке сползла вперед и упала на пол. Быстрым, нервным движением подняв ее, он подошел к столу и рухнул в свое кресло; то скрипуче застонало. Антэнк попытался бросить шляпу на крючок рядом с вешалками, но позорно промазал, и вместо этого она оказалась в мусорной корзине. Какое-то время он сидел неподвижно, а потом уронил голову в лежащие на столе ладони.

Раздался стук в дверь.

— Джоффри, милый? — Это была Дездемона.

— Секунду, солнышко, — отозвался он, выпрямил спину и вытер выступившие на глазах слезы. — Заходи.

Дверь с хрипом приоткрылась, пропуская в кабинет мисс Мудрак в мерцающем платье и с портфелем в руке.

— Все хорошо? — спросила она.

— Да-да, — ответил Джоффри. — Просто отдохнул минутку.

— Я принесла оборудование.

— Ах да. Давай.

Дездемона пересекла комнату и, расстегнув ремешки портфеля, поставила все три коробочки на полку к их таким же белым товарищам. Кусочки клейкой ленты гласили «Р. М.», «Э. М.» и «М. С.». Одарив их почти по-матерински заботливым взглядом, она обернулась к Антэнку.

— Я думаю, шо они найдутся.

Антэнк тихонько усмехнулся:

— Да, может быть, и так.

— Мне сдалося, шо китаянка дольше всех оставалась на экране. Та точка исчезла не так быстро.

— Правда?

— Да, правда.

— Что ж, милая, дорогая моя, — сказал Антэнк, — зеница ока моего, ты ошибаешься. — Он грохнул ладонью по столу. — Все три. Все три исчезли. Бип. Бип. Бип. Вот так. Только прошли двадцать ярдов, и все. Пропали.

От этого нежданного взрыва Дездемона вздрогнула.

— Не мучай себе, — сказала она. — Може, в следующий раз буде по-другому.

— В следующий раз? — повторил Антэнк раздраженно. — А как же прошлый раз? А? Как его там звали… Карл. Карл Ренквист. Пухлый мальчик. Я работал несколько недель, не меньше, над этой медной… короной. Изучил тьму книг про свойства меди и ее воздействие на магнитные домены, насыщение и ферромагнетизм. И весь этот труд — псу под хвост!

— Успокойся, милый, — взмолилась Дездемона.

— И почему, — сказал он, поднявшись с кресла и подойдя к полке с коробочками, — почему ни один из них не вернулся? Ведь даже если приспособление или состав не сработали, можно предположить, что хоть кто-то мог бы найти дорогу обратно. А выжившие? Те, кому удалось выбраться? Те, кого я с таким трудом опрашивал? Они все что… мне наврали?