— Ну зачем же так расстраиваться…
Антэнк поднял указательный палец:
— Вот оно что. Все это — один большой хитроумный розыгрыш. Все те люди, которых я разыскивал в кабаках; сумасшедшие в психушках, лепечущие о койотах, одетых в военную форму девятнадцатого века, — все они меня просто надули. И угадай что? Я повелся. Я повелся, черт меня побери, так ведь? — Он вернулся к столу и принялся грубо ворошить стопки бумаг. — Ха-ха. Простофиля Антэнк. Все говорили, что из меня вырастет ничтожество. Но нет! Они ошибались. Я стал титаном. Титаном машиностроения. Я им всем показал, так? Вот только последними смеются почему-то все время другие. Например, тот, кто составил вот это. — Он принялся рыться в бумагах в поисках чего-то определенного, но не нашел и, замерев, сунул руки в карманы. Его глаза пробежались по комнате. — Где она?
— Шо, милый?
— Карта. Карта, черт ее подери, Дездемона. Та, что мне дал старик.
Мисс Мудрак, заметив, что гнев Джоффри все распаляется, шагнула к двери.
— Я не знаю, про шо ты говоришь, яка карта…
Антэнк, копаясь в бумагах, уже начал кричать:
— Карта! Карта! На которой отмечены… места. Которую дали старику, а тот — мне. С деревом и усадьбой!
— Ее там нет?
— Нет, ее там нет. — Внезапно его осенило. — Дети. Те девочки, что взяли приемопередатчик. Должно быть, одна из них… — Он умолк, не договорив.
— Одна из них… шо? — спросила Дездемона.
Антэнк ткнул пальцем в ее сторону.
— Иди, обыщи их вещи. Она должна быть там. Наверняка это они ее украли.
— Ладно, милый. Я все сделаю. Не надо так волноваться. Ты совсем збожеволів. — Громко вздохнув, она повернулась, чтобы уйти, но вдруг заметила громко: — И не кричи. Це не по-джентльменски. — И с этими словами она снова оставила его в кабинете одного.
Джоффри Антэнк всем весом упал в кресло и снова уронил голову в ладони. Волосы, еще остававшиеся у него на голове, за время этого припадка ярости растрепались и теперь торчали на макушке, будто петушиные перья. На кончике носа повисла капля, и он стер ее рукавом. Довольно долго Антэнк сидел в том же положении, мучая себя воспоминаниями о долгих годах экспериментов. Мысли были настолько болезненные, что он даже задумался о том, чтобы встать, броситься к стеллажам и разбить все до одного пузырьки и сосуды, положив этой катастрофой в одну оглушительную секунду конец мечте всей своей жизни — найти дорогу в Непроходимую чащу.
Возможно, он бы так и сделал, если бы в эту секунду не послышался стук в дверь.
— Что? — спросил Антэнк сердито.
— Сэр, — послышался голос мисс Талбот. — К вам кто-то пришел, сэр.
Он снова вытер нос и расправил смятые ромбики.
— Спасибо, мисс Талбот, но я сейчас не принимаю посетителей.
— Это какой-то господин, и он говорит, что дело очень важное.
Антэнк прожег дверь взглядом.
— Я же сказал, мисс Талбот, я не принимаю посетителей.
После долгой паузы из-за деревянной двери снова послышался голос.
— Этот господин не желает слышать отказа, сэр.
— Он что, адвокат? — спросил Антэнк со стоном. Защитники правосудия периодически набрасывались на него с попытками засудить за недобросовестное и несколько беспечное ведение дел, но обычно все кончалось чеком и звонком сенатору штата.
— Я не знаю, сэр, — ответила мисс Талбот.
— Не знаете?
Снова пауза.
— Он… он какой-то странный, сэр. Я даже как-то не могу это выразить.
Антэнк сложил руки шалашиком на поверхности стола и уставился на них. Что там говорила эта девчонка Мельберг? Что за ними скоро вернутся родители? Изредка родители действительно возвращались, и обычно разбираться с ними было довольно муторно. И все же со временем он понял, что, используя верный тон, даже мучимых виной родителей, вернувшихся за ребенком, которого они сознательно оставили сиротой, легко можно укротить. Он откинулся в кресле и попытался придать себе спокойный вид.
— Хорошо, — сказал он. — Проводите его сюда.
Прошло несколько минут. Наконец дверь скрипнула, и в кабинет прошаркала мисс Талбот. За ней шел высокий, худощавый мужчина в элегантном костюме, который Джоффри показался вышедшим из моды не меньше столетия назад. У него были напомаженные, зачесанные со лба волосы и коротко остриженная бородка. На носу незнакомца красовалось что-то вроде очков.
— Это что у вас… — брякнул Джоффри и помедлил, подбирая слово. — Пенсне?
Мужчина проигнорировал вопрос и уверенно прошел в кабинет, держа под мышкой потертый кожаный портфель. Незнакомца окружала какая-то необычная атмосфера, которую Джоффри лишь позже смог описать как несколько потустороннюю — каждый раз при взгляде в его сторону казалось, что просыпаешься от странного волшебного сна. Некоторое время Антэнк, замерев на месте, изумлялся зрелищу и лишь потом вспомнил о своих намерениях.
— Дорогой сэр, — начал он, не давая посетителю возможности заговорить, — я понимаю, что вас может расстраивать решение… как бы выразиться?.. Расстаться со своим ребенком или детьми, но могу вас уверить, что…
Худощавый мужчина внезапно прервал его.
— Вы — Джоффри Антэнк, изготовитель деталей для механизмов?
— Да, — ответил Джоффри, обменявшись вопросительным взглядом с мисс Талбот. Она, видимо, решила, что ее обязанности выполнены, и спешно покинула кабинет, закрыв за собой дверь.
Худощавый подождал, пока она выйдет, и лишь потом продолжил:
— Я хотел бы заказать вам одну вещь.
— Что? — удивился Антэнк.
— Вещь. Деталь. Мне дали понять, что это ваша специальность.
— В общем, да. Но погодите секунду. Кто вы? Как ваше имя?
— Мое имя несущественно, — ответил худощавый.
Антэнк криво улыбнулся:
— Для вас, может быть, и несущественно, но я обычно предпочитаю знать, с кем имею дело.
Он откинулся в кресле, ожидая ответа.
— Хорошо, — поколебавшись мгновение, сдался посетитель. — Если вы настаиваете. Меня зовут Роджер. Роджер Суиндон. И я хотел бы заказать у вас деталь.
— Рад познакомиться, Роджер, — сказал Антэнк.
— Могу я сесть? — спросил тот.
— Конечно, мистер Суиндон. Присаживайтесь. — Джоффри махнул рукой на одно из кожаных кресел, стоящих перед столом.
Поставив портфель на пол у ног, Роджер сначала расправил фалды своего старомодного черного пиджака и лишь потом уселся на краешек кожаного сиденья. Затем поднял портфель и поставил себе на колени. Антэнк по-прежнему пялился на его костюм.
— Занятно вы нарядились, — заметил он. — Идете на маскарад?