– Мне нравится вон тот большой и чёрный, с полосатой мордой, – сказал он. – Какой он породы?
– Она, – поправила Кристи. – Здесь только самки. Эта – нубийской породы, и я зову её Чёрный Тюльпан. Взгляните, у неё римский нос и изящные длинные уши. Она из очень хорошего стада. Белая – это Гардения, зааненская порода. Я в неё просто влюблена, она такая женственная. Жёлто-коричневая с двумя полосами на морде – это Жимолость.
– Что это за сооружение посередине двора?
– Кормушка. Они получают калорийную подкормку, но я ещё и выгоняю их на пастбище. Фермер, который взял в аренду земли Фагтри, следит за моими выгонами. Школьники приходят после занятий, чистят помещение для дойки, кормушки или помогают по хозяйству. И потом, у меня есть друг, по свободным дням он приезжает из Пикакса мне помогать.
На самом дальнем загоне началось какое-то волнение. Два козла начали бодаться, а третий поддавал рогами бочку.
– Там самцы, – объяснила Кристи. – Мы держим их подальше от дойки из-за запаха.
– Значит, «воняет, как козел» – это не просто фигура речи?
Кристи нехотя согласилась.
– Хотите погладить самок? – спросила она. – Они любят, когда на них обращают внимание. Не делайте резких движений. Пусть они сначала понюхают вашу руку.
Самки подошли к забору, потерлись о проволоку и взглянули на Квиллера сонными глазами, издавая нежные звуки, но для руки, привыкшей гладить кошек, их шерсть показалась жесткой.
Дальше Кристи показала ему дойку.
– Моё молоко пастеризуют на заводе, – сказала она. – Потом продают тем, у кого аллергия на коровье молоко, или тем, у кого оно плохо усваивается. Хотите чаю с сыром?
Они пошли на кухню – единственное помещение в доме, которое выглядело жилым. Но и здесь на столе валялись предметы из коллекции, в том числе большая семейная Библия в кожаном переплёте. Кристи рассказала, что её мать купила эту Библию на аукционе и что, может быть, она заинтересует музей.
– Вы не сказали мне, почему ваш прадед перестроил лестницу, – напомнил Квиллер.
– С этим связана трагическая история.
– История? Великолепно!
– Пожалуйста, не надо об этом в вашей статье.
– Если вы против, не буду.
– Ну, тогда… – начала она, – это случилось в начале нашего века. У моего прадедушки была красавица дочь по имени Эммелина, и она влюбилась в одного из Гудвинтеров, в среднего сына Эфраима. Его звали Самсон. Но отец Эммелины был против, и ей запретили видеться со своим возлюбленным. Только она была смелая девушка, она взбиралась по винтовой лестнице в башню и зажигала свет, который был виден из дома Гудвинтеров, и Самсон встречал её под ивами на берегу Чёрного ручья. А кончилось всё трагедией! Самсона сбросила лошадь, и он разбился насмерть. Несколько месяцев спустя Эммелина родила ребенка, в те годы это считалось страшным позором. Семья отвернулась от неё, друзья её бросили. Тогда однажды ночью, в грозу, она поднялась по той самой винтовой лестнице и бросилась вниз с башни.
– Трагическая история, – сказал Квиллер. – Именно поэтому её отец переделал лестницу?
– Да, он разломал дивную винтовую лестницу и вместо неё поставил обычную, которая и стоит до сих пор. Когда я была маленькой, дверь в башню всегда держали на замке.
– Откуда вы знаете, что винтовая лестница была дивная? У вас есть фотография?
– Нет… Просто знаю, – таинственно ответила она.
– Что случилось с ребёнком Эммелины?
– Капитан Фагтри вырастил его как собственного сына. Это мой отец.
– Так значит, Эммелина – ваша бабушка!
– О, она была красавицей, Квилл! Жаль, но я на неё не похожа.
– Интересно бы взглянуть на её фотографию.
– После того как она покончила с собой, все её фотографии уничтожили. Семья сделала вид, что её никогда не существовало.
– Тогда откуда вы знаете, что она была красива?
Кристи опустила грустные глаза и замолчала. Когда она вновь посмотрела на него, её лицо светилось.
– Не знаю, стоит ли мне это вам рассказывать… Я вижу её каждый раз, когда начинается гроза. – Она подождала, какой будет реакция Квиллера, и, когда увидела, что он отнесся к этому с должным пониманием, продолжила: – Она медленно идёт по ступенькам в развевающемся белом платье, подходит к двери в башню – и исчезает… Она поднимается по винтовой лестнице, которой нет!
Квиллер уставился на внучку привидения и лихорадочно соображал, что бы ему такое сказать. Она оказала ему честь, поделившись своей сокровенной тайной, и ему меньше всего хотелось задавать какие-то неуместные вопросы и тем портить её рассказ. Спас его телефонный звонок.
Кристи потянулась к телефону.
– Алло? – Услышав ответ, она побледнела, и взгляд её застыл, как у парализованной. Послушав ещё несколько секунд, она положила трубку, не произнеся ни слова.
– Неприятности? – спросил Квиллер.
Она сглотнула:
– Мой бывший муж. Он опять в городе.
По её обескураженному виду он понял, что разговора больше не будет и чая тоже.
– Пожалуй, я пойду, – сказал он, вставая. – День прошёл не без пользы. Спасибо за помощь и за угощение. Я, может быть, зайду к вам ещё раз, уточнить детали. И дайте мне знать, если что-нибудь понадобится.
Она кивнула и, словно лунатик, пошла к холодильнику.
– Вот, возьмите с собой сыру, – сказала она дрожащим голосом. – И не забудьте Библию для музея.
Всю недолгую дорогу домой Квиллера занимали не только и не столько козы. Его заинтересовала история Эммелины. Кристи очень взволнованно рассказывала о своей бабушке; наверное, ей всего лишь казалось, будто она видит, как та поднимается вверх по лестнице в белом развевающемся платье. Хорошо бы оказаться там, когда начнётся гроза… Но пока важнее телефонный звонок и то, насколько Кристи была им напугана. Он не решался вмешиваться в её личные дела, но и не беспокоиться он не мог. Она живет там одна. Ей может грозить опасность.
Перед самым поворотом на улицу Чёрного Ручья он услышал шум приближавшегося с запада грузовика и, оглянувшись, увидел, что к ферме Фаггри как раз заворачивает пикап. Как только он добрался до музея, он выложил сыр и Библию на обеденный стол и немедленно набрал номер Кристи. К ею облегчению, голос у неё звучал нормально.
– Это Квилл, – сказал он. – Я забыл спросить, сколько молока может в день дать коза.
– Чёрный Тюльпан – моя лучшая самка, и она даёт три тысячи фунтов в год. Мы всегда считаем за год, а не за день. – Она отвечала коротко и деловито. – Можете ещё написать, что на ярмарке округа она стала абсолютным чемпионом.
– Понял. Спасибо. Там у вас всё в порядке?