Рита это услышала.
– Китайгородцев! – крикнула она, и в ее го лосе был почти что восторг. – Срочно – рацию! И мне, и тому парню! Две минуты тебе даю, а иначе ты пожалеешь!
Анатолий был так раздосадован, что едва удержался от грубого ответа. Но он погасил свой гнев:
– Мне не придется ни о чем жалеть, потому что Ане ты не сделаешь ничего плохого!
– Сделаю, вот увидишь!
– Нет! – твердо сказал Китайгородцев. – Пока она жива, у тебя есть шанс…
– На мне – уже трое! – напомнила ему Рита. – Ну, будет не трое, а четверо – что изменится? Смертной казни у нас нет, а пожизненное мне впаяют хоть так, хоть эдак. Я застрелю эту дуру, если только ты начнешь чудить!
– Если с Аней что-то случится, тебе не придется сидеть в тюрьме! Ты погибнешь, якобы в перестрелке! Я застрелю тебя лично. Обещаю! – Он открытым текстом сказал то, что и сама Рита держала в голове. Для нее Аня – лучший щит. Без дочери Тапаева она обречена.
Ответа не последовало. Значит, все она поняла правильно…
– Ты девчонка неглупая, – оценил Анатолий умственные способности Риты. – Тебе не надо ничего объяснять дважды. Теперь выслушай меня. Сейчас я пойду в гостевой дом, чтобы вести переговоры с тем парнем. Пойми, мне нужно время на то, чтобы установить с ним контакт и чтобы он мне поверил. Я ведь должен передать ему радиостанцию, а он вряд ли кого-то хочет сейчас подпускать к себе. Как только он заполучит радиостанцию, ты тут же сможешь с ним связаться. Но только заклинаю тебя: не выходи из комнаты и вообще ничего не предпринимай! Дождись, пока я вернусь! Ты не сможешь отсюда уйти! Тебе не позволят этого сделать! Дождись, пока я приду!
Он хотел заморозить ситуацию. Оставить все как есть. Чтобы только не началась стрельба.
Кивнул оставляемому им охраннику и побежал по коридору.
Телохранитель Китайгородцев:
«В гостевом доме… У него – заложники… Радиостанции – ему и Рите… Вдвоем они – сила…Он будет прикрывать ее отход… С ним – непросто.:. У него за плечами – война… До Ритыне дотянемся… Она только играла дурочку… Изображала несмышленыша… Розовый заяц под подушкой… Подстава… Камуфляж…. А троих положила шутя… Да, фактор внезапности… Но и охранники не лыком были шиты… И ориентируется она превосходно… Пастухов ведь не был с нею заодно… Решила его использовать… Все быстро просчитала… Освобождает… Ему – карабин охранника… Он контролирует рубильник… Она в темноте добирается до Тапаева… Все как в аптеке… Почти стопроцентно гарантированный успех… Она только не учла, что охранник – не в приемной, а в тапаевском кабинете… За закрытой дверью… Ей не хватило какой-то малости… То, что покушение сорвано, уже понимает… Не дура… Нацелена на отход… Этого Пастухова она нам отдаст… Просто им прикроется… И отдаст, чтобы уйти самой… Троих убитых ей не простят… Понимает… Это плохо, что понимает… Потому что не отдаст Аню… Смертельно боится… Ее страх убьетАню… Она ее не отдаст – и будет стрельба… Будет стрельба… Никак нельзя выпускать…»
* * *
Охранник с карабином наперевес прилип к стене дома, почти слившись с ней. Прикрывал пространство, разделяющее главный и гостевой особняки тапаевского поместья. Анатолий пробежал мимо, не задержавшись ни на мгновение. Ворвался в дом и с ходу окунулся в атмосферу тревоги. Один охранник затаился под лестницей – ствол его «сайги» был устремлен вверх. Второй маячил в коридоре первого этажа. «Напряжен… И лицо – бледное… Первый раз парень в такой переделке…»
– Обстановку! – коротко потребовал Китайгородцев.
– Наткнулись на него наверху. Он стрелял, но не попал.
– Как оказался в доме?
– Я не знаю.
– Кто дежурил у входной двери?
– Я.
– И не знаешь? – недобро удивился Анатолий.
– Но в дверь он не входил!
– А, черт! – понял Китайгородцев. – Лестница!
Они впопыхах не убрали веревочную лестницу, по которой ушла Рита. Просто некогда было. И никто не мог предположить, что здесь объявится Пастухов.
– Кто наверху из наших?
– Дергунов. По нему тот парень пальнул, и Дергунов укрылся в комнате.
– В какой?
– Первая справа по ходу.
– Связь с ним есть?
– У него нет переговорника.
– Кто в заложниках?
– Он взял стариков. Тапаевскую сестру и ее мужа. Кажется, все.
– Кажется?
– А как проверишь, Толик?
– Свет в его комнате горит?
– Нет.
– Как же он контролирует заложников? – удивился Китайгородцев.
«Света не зажигать – это Пастухов грамотно делает… Если еще и шторами окно закрыл, так и вовсе молодец… Обезопасил себя от снайпера… Но как в темноте контролировать заложников?»
– В какой он комнате? – спросил Анатолий.
– У стариков. Третья справа по ходу.
Китайгородцев щелкнул клавишей переговорного устройства:
– Костюков!
– Я!
– Взгляни в окно на гостевой дом. Окно второго этажа гостевого дома. Единственное окно на втором этаже, которое ты видишь.
– Вижу окно.
– Свет есть?
– Нет.
– Нет света? Или окно закрыто шторой?
– Толик, мне плохо видно. Там фонарь под окном, меня слепит.
«Вот оно что! Фонарь! Пастухову не надо зажигать свет. Ему хватает уличного фонаря…»
Китайгородцев подтолкнул охранника к выходу из дома:
– Расстреляйте фонарь у входа! Нужна темнота, чтобы он включил в комнате свет!
«При свете, даже при закрытых шторах, этот вояка уже не будет чувствовать себя неуязвимым…»
Охранник вышел. Раздались выстрелы. Один, другой. Фонарь погас.
– Костюков! Что ты видишь?
– Света в комнате нет.
Пауза.
– Есть свет!
«Ага, запаниковал Пастухов! Теперь пора и на переговоры…»
– Прикроешь меня, если что, – попросил Анатолий вернувшегося в дом охранника.
Стал подниматься по лестнице.
– Толик! – зашептал ему в спину охранник. – Он свет включил! Его, наверное, видно как на ладони! Пальнем через стекло…
– Нельзя! – коротко ответил Китайгородцев,
Ему сейчас не нужен был мертвый Пастухов. Ему нужен Пастухов живой. Нужен Пастухов, который способен разговаривать с Ритой. Если он не выйдет с нею на связь, будут большие проблемы. Рита, потерявшая надежду на благополучный исход, загнанная в угол, – крайне опасна. И ее уже ни в чем не удастся убедить. Она просто не будет никого слушать. Она будет прислушиваться только к своему страху. А страх – всегда плохой советчик. Коридор второго этажа был пуст. Дверь в комнату, в которой предположительно укрылся Пастухов, закрыта.