Несколько раз Ник пытался заставить себя поговорить с детьми о том кошмаре, который ждал его дома – о суде и вероятном тюремном заключении, – но пока так и не смог это сделать, возможно, по той же причине, по которой никто не вспоминал тот день, когда сгорел их дом. Ник не хотел портить каникулы, зная, что много лет больше не сможет быть вместе с детьми.

Казалось, сейчас они вместе несутся на доске по гребню огромной волны, не думая ни о бездонной пучине под ними, ни о таящихся там зубастых чудовищах. Казалось, самое главное – всем вместе держаться за руки, подставлять лица солнцу и не думать о том, что внизу, потому что одной мысли об этом хватило бы, чтобы пойти ко дну.

Они просто купались, плавали с маской и катались на досках по волнам прибоя. На второй день Ник спал на пляже слишком долго, и теперь у него болела обгоревшая спина.

Ник не взял с собой никакой работы, потому что ее у него просто не было, а мобильный телефон он выключил.

Лежа на пляже, он читал, думал и дремал на крупном белом песке, наблюдая за тем, как солнце неспешно шествует своим путем над водами океана.

На третий день Ник наконец заставил себя включить телефон и сразу получил множество сообщений от друзей и сотрудников «Стрэттона», которые услышали или прочитали о пожаре у него дома. Ник прослушал все сообщения, но ни на одно не ответил.

В одном из сообщений его бывший секретарь Марджори Дейкстра рассказала ему, что фенвикская газета опубликовала несколько статей о том, как «Фэрфилд партнерс» чуть не продали корпорацию «Стрэттон» китайцам и собирались закрыть все ее заводы и уволить всех рабочих, но «бывший директор „Стрэттона“ Николас Коновер им помешал и оставил свою должность, чтобы проводить больше времени с семьей».

Это были первые за долгое время статьи, в которых «Стрэттон» не упоминался в связи с очередными неприятностями. Кроме того, Марджори Дейкстра отметила, что впервые за три года Ник фигурировал в газетных заголовках как Николас Коновер, а не как Ник-Мясник.

На четвертый день Ник лежал в шезлонге и читал книгу о высадке союзников в Нормандии, которую начал уже давно, а сейчас решил наконец закончить, когда в домике зазвонил его мобильный телефон.

Ник даже не поднял головы от книги, но через минуту появился Лукас с его телефоном в руке.

– Папа, тебя!

Ник поднял глаза от книги, потом не торопясь отметил страницу, на которой остановился, и нехотя взял телефон.

– Мистер Коновер?

Ник сразу же узнал голос, и у него, по привычке, все сжалось внутри.

– Здравствуйте, детектив Раймс, – сказал он.

– Извините, что беспокою вас на отдыхе.

– Ничего страшного.

– Мистер Коновер, то, что я скажу, должно остаться строго между нами, хорошо?

– Хорошо.

– Вам следует связаться со своим адвокатом и проинструктировать его, чтобы он обратился к окружному прокурору с вашим чистосердечным признанием.

– Зачем?

– Если вы добровольно признаетесь в непреднамеренном убийстве и даже в попытке скрыть улики, окружной прокурор будет ходатайствовать, чтобы вас осудили условно без отбывания срока тюремного заключения.

– Как это так?

– На Гавайях вы наверняка не читаете «Фенвик фри пресс»?

– Эту газету доставляют сюда крайне нерегулярно.

– Ну так вот! Между нами говоря, наш окружной прокурор держит нос по ветру, а общественное мнение в Фенвике резко изменилось в вашу пользу. Прокурор считает, что присяжные вас оправдают, а ему не хотелось бы проигрывать процесс. Кроме того, Эдвард Ринальди, уже давно бывший не в ладах с законом, теперь мертв, и счеты сводить не с кем. А еще сегодня в газете напечатали статью о том, как безобразно фенвикская полиция повела себя тогда, когда к вам в дом лазали.

– Ну и что?

– Прокурор боится, что вы расскажете еще больше о том, как полиция палец о палец не ударила для того, чтобы предотвратить разыгравшуюся трагедию. А я сказала прокурору, что, если и мне придется выступать свидетелем по вашему делу, общественность узнает о местной полиции такое, что скандала не избежать. Разумеется, прокурору такой скандал ни к чему.

На несколько секунд Ник потерял дар речи.

– А сами-то вы что об этом думаете? – наконец выдавил он из себя.

– Мое дело маленькое. Но вы наверняка хотите узнать, считаю ли я, что справедливость восторжествовала?

– Что-то в этом роде.

– Мы оба понимаем, что окружной прокурор вынужден отказаться от большинства обвинений против вас по политическим мотивам. А что касается справедливости, – вздохнула Одри Раймс, – я не считаю, что кому-нибудь стало бы лучше, если бы ваши дети осиротели. Таково мое личное мнение.

– Могу ли я поблагодарить вас за все, что вы для нас сделали?

– Меня не за что благодарить, мистер Коновер. Я просто стараюсь поступать по совести. – Одри немного помолчала. – Кроме того, ваше дело такое непростое, что в нем важнее всего не наделать непоправимых ошибок.

Ник положил телефон на песок и долго созерцал солнечные блики на волнах океана.

Через некоторое время из домика появились Лукас и Джулия. Они заявили отцу, что идут гулять в тропический лес на близлежащие водопады.

– Хорошо, идите, – сказал Ник, – Лукас, не забывай о том, что ты старший и отвечаешь за сестру.

– Папа, ей уже почти одиннадцать лет! – пробасил Лукас.

– Да, я уже не маленькая! – гордо заявила Джулия.

– Только умоляю вас не сходить с ума и не нырять в водопады!

– Нырять в водопады? Как это нам не пришло в голову раньше! – с интересом воскликнул Лукас.

– И не сходите с тропинки. И не не упадите, а то сломаете себе шею.

– Папа, я тебя умоляю! – закатил глаза Лукас, и они с Джулией двинулись по тропинке между пальмами. – Пап, дай мне двадцать долларов, – внезапно обернулся к Нику сын.

– Зачем?

– А если нам захочется поесть?

– Хорошо. – Ник достал из бумажника сорок долларов и протянул сыну.

Ник смотрел на уходивших детей. Они уже загорели. Волнистые волосы Джулии развевались на ветру. У нее были длинные худые ноги, как у молодой лошадки. Джулия была уже не девочка, но еще и не женщина. Лукас был выше сестры и шире ее в плечах. Скоро он будет совсем взрослым.

Ник смотрел вслед детям. Лукас обернулся.

– Папа!

– Что?

У самой границы прибоя чайка увидела рыбу, хрипло крикнула и нырнула за ней в воду.

Лукас некоторое время пристально смотрел на отца.

– Пошли с нами! – наконец крикнул он.

Благодарность

Корпорация «Стрэттон» – это легкоузнаваемые реальные компании «Стилкейс» из города Гранд-Рапидса, штат Мичиган, и «Герман Миллер» из города Зиланда, штат Мичиган. Там вам подтвердит это любой работник. Я крайне благодарен ряду ведущих сотрудников этих компаний, которые поняли разницу между вымыслом и действительностью и разрешили мне не только посетить их офисы и заводы, но и приставать к их работникам с вопросами, которые иногда могли показаться бессмысленными и даже глупыми. В корпорации «Стилкейс» мне невероятно помогли директор информационного отдела Дебра Бейли и менеджер по связям с общественностью Джинайн Хилл. В своей жизни мне пришлось посетить немало крупных компаний, но нигде я не встречал такого теплого и дружелюбного приема, как в отделе по связям с общественностью корпорации «Стилкейс». Кроме того, Дебра Бейли провела со мной такую интересную экскурсию по Гранд-Рапидсу, что у меня почти возникло желание переехать жить в этот город. Очень положительное впечатление произвел генеральный директор корпорации «Стилкейс» Джим Хэкетт, который не поскупился на время и рассказал, с какими трудностями сталкивается директор крупной фирмы, требующей модернизации и переживающей не самые легкие времена. Президент фирмы «Стилкейс-Северная Америка» Фрэнк Мерлотти-младший рассказал мне историю мальчика, выросшего в маленьком городке и впоследствии ставшего руководителем крупнейшей местной компании. В Зиланде Брюс Буурсма провел для меня очень интересную экскурсию по потрясающему административному зданию фирмы «Герман Миллер». Журналист Роб Керкбрайд, газета «Гранд-Рапидс пресс», многое поведал мне об этих двух компаниях. К счастью, я нигде не встретил человека, хотя бы отдаленно напоминающего Скотта Макнелли.