Вот оно! Эдди сам выдал себя, обратившись в полицию по поводу Стадлера!
– Черт возьми!
– Чего ты волнуешься? Ничего страшного не произошло.
– Ты так считаешь?! – Ник схватился руками за виски. – Сначала ты объясняешь в полиции, что один сумасшедший, уволенный со «Стрэттона», вспорол брюхо собаке директора, а через пару дней находят труп этого сумасшедшего. Думаешь, в полиции не в состоянии сложить два и два?
Эдди покачал головой и закатил глаза:
– Ты рассуждаешь, как мафиози с Сицилии. У нас в Фенвике никому и в голову не придет, что директор «Стрэттона» может лично расправиться с не понравившимся ему подчиненным. Теперь у нас в полиции знают только то, что Стадлер был сумасшедшим. А сумасшедшему легко напороться на пулю.
– Да?
– В Гастингсе! В Гастингсе вообще легко напороться на пулю. И не только сумасшедшему… А у полиции нет никаких оснований связывать гибель Стадлера со мной или с тобой.
– О чем же тогда она спрашивала?
– Она спрашивала, разговаривал ли ты когда-нибудь со Стадлером, был ли с ним знаком. Я сказал, что ты, наверное, вообще не подозревал о его существовании. И мне даже не пришлось для этого врать.
Стараясь успокоиться, Ник перевел дыхание.
– А если бы я знал Стадлера, что тогда? Мне что, достаточно было его знать, чтобы меня обвинили в его убийстве?! – воскликнул Ник с таким возмущением в голосе, словно уже сумел убедить себя в собственной невиновности.
– Да нет же! Она это спрашивала просто так. На всякий случай. И вообще, я убедил ее в том, что ты тут ни при чем.
– Откуда ты знаешь?
– Уж я-то знаю… Да ты сам подумай! Неужели директор «Стрэттона» будет убивать своих служащих! Курам на смех! Кто ж в это поверит?
– Ну, допустим, – после продолжительной паузы проговорил Ник.
– Я просто хотел сообщить тебе о том, что ей сказал, на тот случай, если она явится с вопросами к тебе.
– Она что, собиралась? – У Ника часто забилось сердце.
– Она мне ничего не говорила, но, по-моему, вполне может к тебе прийти.
– Ну хорошо. Я скажу ей, что раньше вообще ничего не слышал о Стадлере. Ты ведь так ей и сказал?
– Именно так. Скажи ей, что ты очень занятой человек.
– Хорошо.
– Скажи ей, что кто-то, скорее всего, взбесившийся от злости уволенный работник «Стрэттона», выпотрошил твою собаку, и ты обратился в полицию. Но кто именно этот маньяк, ты не знаешь.
– Хорошо.
– Скажи, что ты не знаешь, был этим маньяком Стадлер или это кто-то другой, и о мотивах убийства Стадлера тебе ничего не известно.
Ник кивнул, репетируя про себя ответы на все возможные вопросы и прикидывая, на чем его можно поймать.
– Значит, никаких улик против меня нет? – наконец пробормотал он.
– Неужели ты не помнишь, что я об этом позаботился?! – возмущенным тоном воскликнул Эдди.
– Помню. Но подумай об этом еще раз. Ты же был полицейским. Подумай как следует!
– Да, я был полицейским и уже подумал как следует.
– Никаких отпечатков пальцев? Ничего такого на трупе?.. Может, какие-нибудь волокна, ДНК, что-нибудь в этом роде?
– Мы уже сто раз об этом говорили!
– Давай поговорим еще раз.
– На теле ничего не было, – заявил Эдди. – Я проделал все, что должен был и мог сделать за то время, что у меня было.
– А пистолет?
– Что – пистолет?
– Что ты с ним сделал? Он все еще у тебя?
– Считаешь меня ненормальным?
– Ну и где он?
– На дне реки!
Как и большинство городов штата, Фенвик возник на берегу одной из множества рек, впадающих в озеро Мичиган.
– А гильзы?
– Тоже.
– А если пистолет найдут?
– Каким образом?
– Ну все-таки?
– Даже если его найдут, ко мне с ним не придут.
– Почему? Разве это не твой пистолет?
– Нет. Я его нашел.
– Нашел?!
– Кто-то его выбросил, а я подобрал. Это было еще в Гранд-Рапидсе. На месте одной перестрелки. Его выбросил какой-то бандит. Кто его знает, что это за пистолет! Главное, что о его существовании никто не знает. Я его не покупал. На него нет никаких бумаг.
Ник знал, что полицейские иногда тайком забирают себе оружие, найденное ими на месте преступления. Делая это, они сами становились преступниками, и Ник не очень обрадовался, услышав такое признание от Эдди. Если Ринальди незаконно хранит оружие, на что он еще способен пойти?..
– Ты в этом уверен? – спросил Ник.
– Абсолютно.
– А как же камеры слежения?
– Не забывай, с кем имеешь дело. Я же профессионал в своей области. Камеры в порядке.
– Что ты с ними сделал?
– А какая тебе разница?
– Не забывай о том, что мои собственные камеры, у меня дома, записали, как я убил человека!
Эдди прикрыл глаза и раздраженно отмахнулся:
– Я отформатировал жесткий диск, на который велась запись. Никаких записей с той ночи не сохранилось. Считай, что твои камеры заработали только на следующий день. Их ведь поставили только накануне, и в ту ночь их еще просто не ввели в эксплуатацию.
– Это правдоподобно?
– Совершенно правдоподобно. И вообще, ничего не бойся. Когда к тебе явится негритянка, будь с ней любезен, отвечай на все ее вопросы, расскажи ей все, что знаешь, а точнее ничего, потому что тебе ничего не известно, – усмехнулся Эдди.
– Мне известно о ее разговоре с тобой?
– Не знаю, – пожал плечами Эдди. – Все равно. Скажем, не известно. Я тебе об этом не говорил, потому что ты тут совсем ни при чем. Идет?
– Идет.
– Ну хорошо. Ни о чем не волнуйся и ложись спать, – сказал Эдди, поднимаясь на ноги. – Выглядишь ты неважно.
– Ладно… – Ник тоже встал, чтобы проводить Эдди до двери, но тут ему в голову пришла еще одна вещь. – Слушай, той ночью ты сказал мне, что это твой пистолет и улика против тебя и поэтому мне нельзя обращаться в полицию!
– Ну и что? – с каменным лицом спросил Эдди.
– А теперь оказывается, что этот пистолет не имеет к тебе никакого отношения! Я что-то не понимаю…
Некоторое время Эдди молчал, а потом пробормотал:
– Осторожность никогда не вредит. Запомни это! Никогда!
Выйдя вслед за Эдди из кабинета, Ник услышал чьи-то шаги и заметил промелькнувшую на вершине лестницы ногу в кроссовке. Лукас! Он что, только что вернулся домой? Или подслушивал у двери кабинета? Вряд ли! В первую очередь потому, что его абсолютно не интересует собственный отец… И все же…