Аделаида чуть не рассмеялась, услышав это предложение. Ради всего святого!.. Сэр Роберт был просто барон, а не расстрельный взвод из одного человека. И, право, если кто-то и должен был нервничать, то, безусловно, он.
Однако он вовсе не выглядел взволнованным. Когда Изабелла отошла в сторону, Аделаида сразу увидела сэра Роберта, стоявшего перед диваном в позе ожидания. Кричаще-желтый цвет его жилета до ужаса не сочетался с цветом его волос и неприлично резко подчеркивал блеклые тона старенького бабушкиного ковра и потертого дивана. Его самоуверенный и снисходительный вид вызвал у нее мгновенное раздражение. Аделаида не понимала, как можно выглядеть таким высокомерно пренебрежительным, но ему это всегда удавалось.
Он шагнул к ней, явно намереваясь взять ее за руку и втянуть в комнату.
— Моя дорогая мисс Уорд!
Сцепив руки, Аделаида поспешила вперед, чтобы двигаться по своей воле.
— Сэр Роберт, вы рано вернулись.
— Разумеется, я поторопился, — произнес он с упреком. — Вы уехали без единого слова.
— Мой отъезд не был неожиданным.
— Дорогая моя девочка, если бы мы пришли к взаимопониманию до того...
— Мне хотелось бы понять, почему вы сочли возможным дать в долг моему брату?
При этом вопросе сэр Роберт вздрогнул. И кто мог бы его судить: это прозвучало гораздо резче и прямолинейнее, чем она намеревалась, но ее терпение было на исходе. Кроме того, Аделаида полагала, что всегда лучше разобраться с неприятными проблемами раз и навсегда.
Он продолжал растерянно стоять на прежнем месте, а она, задрав голову, продолжала:
— Вы хотите это отрицать?
Он наконец моргнул и, откашлявшись, выговорил:
— Нет! — И тут же неодобрительным тоном добавил: — Вольфгангу не стоило впутывать вас в это.
Ну и нервы были у этого человека!
— Это вам не стоило вмешиваться в дела моей семьи.
— Я просил бы дать мне возможность все объяснить.
Ничто ни в его тоне, ни в манере не говорило о «просьбе». Он продолжал выглядеть таким же уверенным, как когда она вошла в комнату. Только из чувства справедливости Аделаида подавила в себе желание немедленно вышвырнуть его прочь из дома. Коннору и ее брату был предоставлен шанс высказать свои обвинения. Теперь сэр Роберт имел право на защиту.
— Хорошо, — согласилась Аделаида. — Если вы можете дать какое-то объяснение, я выслушаю его.
— Может быть, вы сядете?
С большой неохотой Аделаида села на диван и тихо вскрикнула, когда ей в тело вонзилось что-то твердое. Быстро сунув руку между подушками, она обнаружила там деревянную ложку — любимую игрушку Джорджа.
Сэр Роберт уставился на нее.
— Э-э...
— Мой племянник воображает себя барабанщиком.
Крепко зажав ложку в кулаке, она вызывающе уставилась на сэра Роберта, вроде бы ожидавшего объяснений. Джорджу еще не было двух. Он обожал копаться в грязи и стучать по всем предметам, издающим звук.
Сэр Роберт натянуто улыбнулся:
— Он такой талантливый?
— Очень, — произнесла она и отложила ложку в сторону. — Вы собирались все объяснить, не так ли?
— Верно... — Он снова посмотрел на ложку, затем отвел глаза. — Верно. Все началось вскоре после начала нашего... ухаживания. Вы получили небольшое наследство. Очень маленькое... — Он замолчал, увидев ее потрясенное лицо — неужели нет в Британии человека, который не совал бы нос в ее дела и не стыдился заявлять об этом?! — Простите меня за то, что я поинтересовался благополучием женщины, на которой собрался жениться.
— Вы могли проявить этот интерес, спросив обо всем у меня, а не... выведывать... — укорила его Аделаида, мысленно наслаждаясь тем, что может теперь сама говорить с ним его же тоном.
Но сэр Роберт, казалось, ее не слышал.
— Я сознавал, что фондов, которые вы получили, было достаточно, чтобы заплатить долги вашего брата.
— Достаточно.
Она даже оплатила два из них, пока не поняла бесполезность этого.
Сэр Роберт кивнул.
— Я также уже знал кое-что о вашем брате и понимал, что, если его освободят, ничто не сможет остановить его от возвращения к прежним привычкам. Я не мог позволить этому произойти. Я поступил так из лучших побуждений.
— Вы дали ему в долг, зная, что он не сможет его вернуть?
— Конечно, нет. — Он заколебался и продолжил без особой уверенности: — Однако я знал, что это вложение представляет значительный риск. Я рассуждал так: или он заработает достаточно, чтобы это заняло его, пока мы не поженимся, или останется в тюрьме.
— Из-за вас.
Тень нетерпения набежала на его лицо.
— Что бы вы хотели, чтобы я сделал? Освободил его? Дал ему возможность окончательно разорить вас? Наблюдать за тем, как женщина, которую я обожаю, потеряла то немногое, что у нее имеется? Он потратил бы ваше наследство за две недели и оставил вас ни с чем.
— Я не отдала бы ему деньги, чтобы он их растратил. У меня достаточно здравого смысла для этого. А по правде говоря, дело вовсе не в этом. Вы мне лгали.
— Я никогда не думал...
— Вам не пришло в голову спросить, чего хочу я? Вам не пришло в голову обсудить со мной это свое решение?
Глубокая морщина пересекла его лоб.
— Финансовые дела...
— Я уже давно занимаюсь финансами моей семьи.
— Вы уверенно играли роль матриарха. Никто не отрицает непреклонную преданность и здравый смысл, которые вы проявили в заботе о своей семье. Но, мисс Уорд, вы всего лишь женщина и руководствуетесь сердцем.
Аделаиде хотелось стукнуть его по лбу деревянной ложкой Джорджа.
— Я не юная глупышка, едва вышедшая из детской.
— Я не ухаживал бы за вами последние четыре месяца, если бы вы были ею, — в высшей степени терпеливо проговорил он. — Ответьте мне вот что: если бы вашего наследства было достаточно, чтобы оплатить все долги вашего брата, вы бы освободили его?
— Он мой брат!
И большинство братьев и сестер, подумала она, искали бы способы выручить брата из тюрьмы, а не засадить туда.
— Опять вы решаете сердцем, — повторил сэр Роберт тоном, с которым обращаются к глупенькой маленькой девочке. — Вольфганг обратился бы в суд, чтобы отсудить у вас то, что осталось бы от вашего наследства. Вы ведь знаете это.
Мысль эта приходила ей в голову, но тогда она еще сохраняла некоторую веру в честность и преданность брата. Однако затем эта вера была подорвана. Стал бы Вольфганг уважать последнюю волю их кузины? Честно говоря, этого она не знала, и, видимо, эта неуверенность отразилась на ее лице, потому что сэр Роберт покачал головой и постарался закрепить свой успех: