Лиана продиктовала номер сотового.
– А домашний?
Виноградова замялась.
– Ну… вообще-то я сейчас живу не дома.
– Как так?
– С сегодняшнего дня я обосновалась у крестной.
– Почему?
Лиана занервничала.
– Какая вам разница? Обосновалась – и все.
– Но телефон дать можешь?
– Ладно, пишите…
Поколебавшись, Катка попросила:
– Еще ты должна дать мне адреса всех тех, кто семь лет назад присутствовал на праздновании дня рождения Полины.
– И Киркин?
– Всех! Между убийствами Полины и Аллы существует связь. Мне надо переговорить с каждым участником тех событий.
– Я же вам только что все рассказала.
– Хочу услышать версию Леонтия.
– А Кирка? Она зачем понадобилась?
– Ты сама сказала, что они были с Полей лучшими подругами. Возможно, Кира в курсе, кто мог точить зуб на твою сестру.
– Была бы в курсе – рассказала б на суде. А она молчала в тряпочку.
– В любом случае попытка не пытка.
– Ну и самоуверенная вы особа! В общем, как знаете.
Продиктовав адрес брата и Киры, Лиана засобиралась.
– Мне надо ехать.
Когда девушка уже вышла из «Фиата», Катарина окликнула:
– Лиана!
– Да?
– А ты мне все рассказала, ничего не утаила?
– Вам бы в органах работать, цены бы не было, – последовал ответ.
Вечером Копейкина позвонила Руфине. Начать расследование она решила именно с нее.
* * *
Нет ничего хуже безделья. Когда человека одолевает скука, когда ему некуда себя деть и нечем занять, в его голову, как правило, начинают поступать бредовые идеи. Свободного времени вагон и тележка, на работу идти не надо, домашние обязанности, будь то стирка, глажка или готовка, выполняют другие, сидеть в кресле и пялиться в телевизор порядком поднадоело и… в этот самый момент мозг начинает работать с утроенной силой, ища для своего владельца самые немыслимые способы веселого времяпрепровождения.
Розалия Станиславовна, всю жизнь мечтавшая где-нибудь засветиться, блеснуть своей красотой и просто поиграть на публике, была на очень короткой ноге с бездельем.
Конечно, выматывать нервы домочадцам интересно, но, извините, на этом далеко не уедешь. Свекрища жаждала разнообразия, мечтала о новизне ощущений и славе. Впрочем, о славе она мечтала всегда и везде. Главная ее цель – стать звездой. Не смейтесь, несмотря на возраст, Розалия до сих пор не оставляет надежд, что когда-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь она станет настоящей суперстар.
С утра ничто не предвещало суматошного дня. Катка мирно завтракала на кухне, прокручивая в голове предстоящий разговор с Руфиной, и изредка поглядывала на развалившихся на подоконнике персов.
Натали вытирала пыль в гостиной, Галка спала без задних ног, а Розалия Станиславовна… Удивительно, но свекровь не выходила из своей спальни. Проснулась она давно, Катка отлично слышала, как Розалия отчитывала Арчибальда. Да и в ванной комнате уже витал удушающий аромат ее французского парфюма. Интересно, в чем здесь дело? Почему свекровь никого не терроризирует и не донимает, ни над кем не насмехается?
Не представляя, какое испытание ждет ее впереди, Копейкина, наверное, впервые за последнее время позавтракав в тишине, потопала одеваться.
В дверь позвонили.
На лестничной площадке стояли довольные подружки Розалии Станиславовны: выпендрежная Ирма Моисеевна, считавшая, что в свои семьдесят она выглядит максимум на сорок, и седовласая Венера Александровна – дама, никогда не скрывающая своего почтенного возраста, что, впрочем, не делало ей особой чести. По части безумств Венера ничуть не уступала подружкам. И когда троица собиралась вместе, у Катарины всегда сжимался желудок. Три подружки – как взрывоопасная смесь. Недоглядишь – горько пожалеешь.
– Приветик, Катка! – Ирма отодвинула Копейкину от двери и, прошествовав в коридор, сразу подлетела к зеркалу. – Я так и знала, что съела помаду.
– Катуша, рада тебя видеть, – выдавила Венера.
– Д-добрый д-день.
– Где Розалия?
– В спальне.
– Боже правый, она еще спит?
Дверь распахнулась, и в коридоре, напевая во весь голос: «А тому ли я дала… ту-ту-ту-ту-ту… обещание любить…», – нарисовалась свекровь.
Ирма с Венерой с восторгом взирали на подругу. У Натки, закончившей уборку в гостиной, выпала из рук тряпка. А Катарину словно парализовало. Она, конечно, ожидала от Розалии всего, но такого… Глаза отказывались верить увиденному.
К яркому макияжу родственницы, к накладным ресницам и пышным парикам она давно привыкла, но сегодня Станиславовна перещеголяла саму себя. Облаченная в шелковый серебристо-серый приталенный, расшитый бисером пиджачок, короткую юбку в тон и высоченные сапоги типа ботфорты из тонкой черной кожи со вставками из меха, с двенадцатисантиметровым каблучком «шок», выгнутым назад, она походила… Катка пыталась подобрать подходящий эпитет, но мозг на мгновение отключился.
– Ну! – Свекровь приняла соблазнительную позу. – Что скажете? Отпадно?
– Роза, ты неподражаема!
– Богиня!
Дама повернулась к Наташке.
– А ты что скажешь?
– Ца-ца-царица небесная, я не верю глазам.
– Ката, детка, зацени прикид.
Копейкина глотала ртом воздух, стараясь отлепить от неба отяжелевший язык.
– Эт-та что?
– Последний писк моды.
– Жаль, я не додумалась надеть сапоги, – прогнусавила Венера.
– Костюмчик что надо, – одобрила Ирма Моисеевна. И, приблизившись к Розалии, с завистью прогудела: – Роза, ты оставишь нас позади.
– Победит сильнейший, дорогая. – С этими словами свекровь продефилировала по коридору. – Юбка не слишком длинная?
– В самый раз, – заверили подружки.
– А то у меня есть и покороче. Такие ноги грех облачать в брюки, пусть весь мир любуется.
Наконец Катка смогла взять себя в руки.
– Розалия Станиславовна, зачем вы так вырядились?
– Мы с девочками едем на кастинг.
– Куда?
– Прочисть уши, тетерев. На кастинг!
– Кастинг Снегурочек, – добавила Венера и смутилась.
Натали сползла вниз по стенке.
– Девочки, у нас еще есть время, поэтому предлагаю пройти в гостиную и выпить по бокалу вина. Так сказать, за удачную поездку.