Чжу Пэнь высунулся в окно по пояс и тихо позвал американца. Внизу кто-то завозился, потом на подоконник легли руки, а вслед за руками возникло лицо господина Биляка. Инспектор схватил своего друга и попытался втащить обратно в комнату. Это оказалось нелегко — американец был мужчиной дородным.
— Мы должны, напарник… — повторял он как испорченная пластинка, — мы должны… мы должны накрыть эту шайку. — С этими словами он навалился животом на подоконник, совершил несколько ерзающих движений и приземлился на пол.
Инспектор был целиком и полностью согласен с другом Расселом, что шайку необходимо «накрыть», но у него были крупные сомнения, что это нужно делать немедленно. С точки зрения Чжу Пэня, следовало хорошенько выспаться, а утром на свежую голову составить план вторжения.
Инспектор крепко обхватил американца за талию и подтащил к креслу. Господин Биляк глупо захихикал и кокетливо сообщил, что боится щекотки. Чжу уже начал уставать от неугомонного соседа, но выпроводить настырного Биляка оказалось делом далеко не простым: он непременно желал увидеть фильм о приключениях бриллианта «Поцелуй смеющегося Будды». Осознав, что проще включить телевизор, чем объяснить, что фильм закончился, инспектор щелкнул пультом.
По экрану побежали рябые полоски, групповая оргия с участием двух джентльменов и барышни исчезла, а вместо нее появилась джонка, в которой сидела сбежавшая русская дама и мальчик лет двенадцати на вид. Кто этот мальчик и куда они направляются? Камера отъехала, дав ответ на второй вопрос: лучи заходящего солнца золотили огромную статую Будды.
— Лантау, — едва слышно сказал инспектор. — Они направляются на Лантау!
Смысла идти в разведку на пик Виктория не было. Не то чтобы след оказался ложным, но если в ближайшие дни и могло произойти нечто важное, то оно, скорее, случится на Лантау.
Озарение снизошло на инспектора — так иногда измученного в поисках нужной рифмы поэта посещает капризная муза Евтерпа.
Теперь надо было проводить господина Биляка до соседнего номера; не класть же его рядом с собой, в самом деле. Американец спал в кресле, открыв рот и периодически всхлипывая во сне. Чжу Пэнь решил не будить заморского гостя, пусть спит себе в кресле, утром разберемся.
Ночью инспектору приснился сон. Само по себе это было явлением из ряда вон выходящим: как правило, Чжу так уставал на работе, что сны опасались забредать в его сознание, давали человеку отдохнуть. Еще чаще был вариант бессонных ночей, тут наличие сна тем более исключалось.
На этот раз сон был. Возможно, это был чужой сон, лишь по ошибке попавший в голову инспектора. В пользу этой версии говорило то, что основными действующими лицами сна были Бессмертные с острова Пэнлайдао, в существование которых инспектор Пэнь верил разве что в раннем детстве. Дальнейшая жизнь и особенно выбранная профессия отучили юного Чжу верить в чудеса и людское благородство, подарив взамен чувство объективного восприятия реальности, называемое цинизмом.
Бессмертных во сне не смущал тот факт, что инспектор Пэнь в них не верит. Похоже, их вообще мало что смущало. Они увлеченно обсуждали инспектора, как будто Чжу не стоял рядом. Слово за слово обсуждение перешло в спор. Особенно кипятился пожилой господин с кистью в правой руке и большой казенной печатью в левой. Господин красотой не отличался. Попади его фотографии к продюсеру мюзикла «Собор Парижской Богоматери», остальные претенденты на роль Квазимодо не имели бы ни малейшего шанса. Кроме малопривлекательной внешности данный джентльмен обладал еще и скверным характером (что не удивительно — если каждое утро видеть в зеркале такое лицо, характер испортится даже у самого доброжелательного человека).
Инспектор с удивлением понял, что Бессмертные говорят на современном китайском языке, впрочем, был еще вариант — во сне он стал понимать по-древнекитайски.
Выдающиеся герои национального эпоса никак не могли прийти к единому мнению, а именно: можно ли доверить находящемуся здесь инспектору некую важную миссию, или лучше поручить ее другому человеку.
За инспектора был обезьяноподобный гражданин с птичьей головой (если бы Чжу Пэнь получше изучал в школе мифологию, он бы сразу узнал Ди Ку, видного героя и правнука Хуан-ди), интересный мужчина средних лет в синем шелковом халате, голопузый увалень с веером в руке, симпатичная девушка с трещотками и нетрезвый парень с опахалом и мечом. Против… Собственно, против был уродец с кистью и еще один тип, судя по внешнему виду, кузен того, с кистью. Остальные обращались к нему не иначе как «Железный Костыль Ли», что отражало истинное положение дел — тип хромал и пользовался при ходьбе железным костылем.
Железный Костыль Ли спорил очень громко, в выражениях не стеснялся. Инспектор Пэнь узнал о себе много нового, причем все полученные сведения характеризовали инспектора не самым лучшим образом. Нетрезвый парень вступился за Чжу, заявив, что все наветы Железного Костыля не подкреплены фактами, а являются лишь измышлениями и предположениями. Костыль побагровел так, что инспектор всерьез стал опасаться за его здоровье. Несколько минут хромой Ли сопел носом и бросал свирепые взгляды на благодушного пьяницу, а потом начал выкладывать известные ему факты.
Это «досье» на инспектора Пэня велось с младенческого возраста: Железный Костыль Ли не упустил ничего, даже того факта, что полуторагодовалый Пэнь категорически отказывался приучаться к горшку, доставляя тем самым много хлопот своей матушке.
Особое внимание противный хромец уделил избыточному весу инспектора Пэня. Он плавным жестом взмахивал рукой в сторону инспектора, призывая собравшихся убедиться, насколько толст и неуклюж субъект, которому они легкомысленно собираются поручить ответственное дело.
Инспектор машинально втянул живот, выпрямился и собрался было возразить, но тут в разговор вступил голопузый увалень с веером. Несмотря на добродушный вид, парень с веером оказался человеком жестким, он бесцеремонно прервал поток инсинуаций в сторону инспектора и перешел на личности, предложив Железному Костылю Ли и претенденту на роль Квазимодо, самим посмотреться в зеркало, прежде чем критиковать кого-то. Справедливость этого замечания была столь очевидна, что Железный Костыль и второй джентльмен немедленно заткнулись. После этого парень с веером подвел итоги собрания: миссию должен был выполнить инспектор Чжу, а чтобы у некоторых не оставалось сомнений в том, что инспектор справится с этим блестяще, «веер» предложил направить одного из сомневающихся в качестве активного наблюдателя, вменив ему в обязанности помогать инспектору в выполнении трудной задачи. «Кто из вас отправится на землю — мне все равно, — растолковывал «веер» двум уродам, — но помогать ему придется. И попробуйте только этого не сделать!»
По реакции «Квазимодо» и Железного Костыля Ли было понятно, что они представляют последствия неповиновения приказу (в том, что это было не указание, а приказ, сомнений не было ни у кого, включая инспектора).
Костыль и его напарник отошли в угол, совещаться. Через несколько минут они объявили, что присматривать за инспектором будет «Квазимодо».