— Я ее видел.
— Как это? — Я посмотрела на него. Он виновато поднял брови, наморщив лоб. — Правда, смотрели? Наш диск и потом версию про нас с Алеханом?
— Да. Правда. Еще тогда, сразу. Я ведь вел это дело, если вы не забыли. Смотрел про всех и про вас тоже.
— И что там было?
— В версии про вас? Вы занимались сексом и потом легли спать.
— Не врите!
— Почему вы считаете, что я вру? Вы не занимались сексом? Но это ведь всего-навсего игра.
— Я вас серьезно спрашиваю: что вы увидели?!
— Алехан сказал, что уходит от вас к любовнице.
— Не врите!
— Он сказал, что хочет ограбить банк. Как Антон.
— Я сейчас обижусь и уеду!
— Бросите меня здесь? Ведь моя машина у вашего дома!
— Ничего, у вас есть деньги на такси!
Я пошла к передней двери. Гергиев перехватил меня за локоть.
— Подождите! — сказал он. — Там, на диске... Явился, в общем, я и сделал вам предложение. Признался в любви.
— Это было последнее предупреждение!
Я дернула руку, но он держал очень крепко.
— Ну подумайте, в самом деле. Мы ведь даже одни программы по телевизору смотрим! Это надо же: из двух тысяч каналов одновременно выбрали сто двадцать третий! Давайте попробуем жить вместе? Если бы я был вы, то вцепился бы в меня зубами. Это вам просто экономически выгодно! Я богатый парень. Богаче вашего Виталика! Кроме того, я ваш хозяин. Могу дать вам два выходных в неделю! Нет, два — это много. Полтора! И даже могу прибавить зарплату... Тысяч на пять... Учитесь жить у вашей Инны! Она, кстати, тоже смылась. Не знаете, куда?
Я устала тянуть руку и теперь спокойно стояла, глядя на него. Пожалуй, он говорит серьезно — не насчет зарплаты, конечно, а насчет «попробуем жить вместе».
— Но о женитьбе речь пока не идет! — весело предупредил Гергиев. — Если вы об этом сейчас задумались. Надо узнать друг друга, да? Неделя — это минимум.
— Я где-то это уже слышала, — сказала я. — В каком-то древнем фильме.
О чем я думала в этот момент? Вот мои приблизительные мысли: «Неужели он продолжает искать свои деньги?!» «Какой будет рожа Марианны, когда она придет новыми ногами (еще хромая после операции) к нам в гости?»
Кстати, о Марианне: вчера я позвонила ей и спросила о том, что давно меня мучило. Я сказала: «Марианна. Это нормально, что ты скрывала от меня то, что у Алехана есть любовница. Но почему ты скрывала это и от следствия? Ведь тебя наверняка спрашивали!» Она ответила: «Сергей спрашивал. И неоднократно. Но я сказала, что у вас очень крепкая семья!» — «Но зачем?!» — «Меня не вдохновил его интерес к тебе... Если ему нравится дряблая грудь, может понравиться и такая уродка, как ты. Нет уж, пусть лучше думает, что отбить тебя у мужа нереально. А ты уже все знаешь про Инну-младшую, да? Ой, она такая курица! Твой Алехан, откровенно говоря, так попал! Я даже рада — он большой ублюдок, между нами девочками. Они ведь и с Еленой баловались... Ну что, согласна со мной, что все мужики — сволочи, и все неверны своим женам? Вот то-то! Пора тебе принимать мою веру!»
Как ни странно, я думала сейчас и об этом: в наше время нельзя без твердых принципов. Но какой из них принять за основу? Чему меня научили эти два месяца? Тому, что все мужчины сволочи? Тому, что все люди сволочи? Или тому, что все мужья и жены неверны друг другу?.. И неужели он продолжает искать свои деньги?!
— Вы о чем думаете? — спросил Гергиев теперь уже серьезно. — Я знаете, чего боюсь? Что вы все-таки малость того и решите, что я продолжаю искать деньги... Вчера свели все балансы. Все кончено. Дело завершено. На этот раз решили не наглеть и покрыть растрату за счет особой статьи расходов на содержание личных самолетов гермафродита. Миллиард — это только тридцать процентов таких расходов. Неужели вы думаете, что я буду продолжать тратить свою жизнь на то, чтобы гермафродит мог в этом году покрывать свой авиапарк только самым дорогим лаком на земле, а?..
— Есть еще и убийство, — напомнила я.
— Да. И это сложный вопрос. Могу представить на секунду, что кто-то, похожий на меня, имеющий, по крайней мере, образ мыслей, сходный с моим, знает, кто убил Елену... Что он будет делать?
— Что?
— Предположим, он скажет себе: ауры, виденные мной, реальны, как и живые биополя. У них налицо все признаки жизни... Может, смерти нет? Может, параллельно нашим идут другие истории, в которых кто-то завтракает перед работой, кто-то не успевает на обреченный самолет, кто-то не открывает дверь лже-полицейскому?
— Такая точка зрения противоречит всем приличным религиям.
— Чего ожидать от приличных религий, если Бог, на самом деле, играет в компьютер! Ведь открытие компьютеров должно было немного подкорректировать наши представления о Создателе, как вы думаете?
— А как мы будем корректировать эти представления еще через сто лет?
— Это зависит от того, какие, пользуясь терминологией Дайки, старые ящики мы распакуем на старом чердаке... Старые вещи многое говорят о своем владельце.
Я представила Еленин сарай, коробки с фотографиями, снимки уже несуществующего дома.
— Еще бы научиться правильно читать их...
— Хорошо, что напомнили! У меня большая библиотека! Это вас не возбуждает?
— А вы не будете спрашивать меня о последних двух месяцах? Ну, вечером, ночью, когда я буду особенно откровенна?
Он засмеялся.
— Не буду! Мне не нужно вас ни о чем спрашивать. Я ведь не глупее вас, предупреждаю сразу. Кстати, я поинтересовался в магазине: в тот день на карточку Татарского покупали две веревки. «Я уже сообщила об этом вашей сотруднице. Такой симпатичной, невысокой», — сказала мне продавщица. Но я же ничего не говорю! Я даже ничего не стал выяснять. И, между прочим, не копал, откуда пришли Горику деньги на лечение! — «Да копай! — злорадно подумала я. — Хрен ты чего накопаешь! Здесь ты имеешь дело не с моим придурком мужем, а лично со мной!» — Клянусь своей долей в корпорации, что никогда не подозревал вас в краже! Я здесь только потому, что вы мне очень нравитесь... Но, конечно, неплохо бы похудеть килограмма на два...
— Ах ты, сволочь! — Я снова дернула руку.
— Зато я искренний! — заметил Гергиев, притягивая меня все ближе. — Хорошо, не худей! Все равно скоро беременеть.
Я вспомнила статью, которую читала в одном старом журнале. «Где пределы нашей искренности? — спрашивал автор статьи. — Может, там, где пределы нашей личности? Кто может сказать, где заканчивается эгоизм и начинается чувство самоуважения?»
Я ничего не поняла в этих словах. Статья была написана коряво. Впрочем, надо быть честной: многие журналы из тех, которые я читаю, отличаются некоторой пошлостью. Та статья не была исключением. Но там высказывалась одна мысль...