– Вы ведь в клинике не единственный врач?
– Я не хочу ничего знать!
– Где вы меня видели?
– И машину вашу видел! Именно этот «мерседес». Уходите, не впутывайте меня, пожалуйста.
Больше ничего добиться было нельзя. Администратор уже стояла наготове: за уплаченные авансом восемьсот рублей она готова была биться до последнего дыхания. Марина не была готова – она вылетела из клиники так, что снова потеряла босоножку.
«Похоже, это правда! – ошеломленно думала она. – Этот человек видел меня на «мерседесе» две тысячи третьего года выпуска. Но он не мог видеть Марину Королеву – она лежала в коме! Что же мне делать?! Где найти силы, чтобы идти вперед?!»
Перед глазами вдруг встал сегодняшний сон. Синие ворота, морда собаки. И этот голос: «История начинается, отныне ты сама принимаешь решения».
– Есть такая улица – летчика Ивана Порываева? – спросила она шофера.
– Есть, – сказал он. – Я там как-то стройматериалы для ремонта забирал. Она вся такая – из одних баз состоит.
– Мне нужно туда, – словно погружаясь в туман, произнесла она.
– Без проблем! – весело согласился он…
Когда отъезжали, врач смотрел на нее в окно, чуть отодвинув грязную занавеску. Халат его сиял, как неоновый светильник.
Мужчина лежал лицом вниз. Белые длинные волосы разметались по плечам, похожие на медузу с грязно-бурой сердцевиной. Одна рука – заломлена за спину, другая – откинута в сторону и лежит посреди невиданных цветов, переплетающих лепестки, листки, тычинки, плоды – вокруг руки цвели дивные райские сады, даже под ладонью багровел гранат с треугольной розеткой на верхушке…
– Ковер испорчен, – сказал Турчанинов, чтобы сказать хоть что-то.
– Персидский ковер, Ваня! Шелковый! – Друг протянул ему еще одну стопку фотографий. – Ох, и хорошая квартирка.
– Я знаю, я там был. Получается, незадолго до убийства… Там везде охрана, камеры. Как это могло случиться?
– Ну, ты же прошел, несмотря на камеры?
– Меня он ждал.
– И его он ждал.
– Его?
– Общительный был мужик – этот Сергеев. – Друг вздохнул. – Каждую ночь новая баба. Через день пьянки-гулянки… Одно несомненно – убийцу он провел в квартиру сам. Это был его знакомый.
– Кто обнаружил труп?
– Хозяйка квартиры вернулась из-за границы.
– Когда его убили?
– Дня четыре назад. Сейчас проводят экспертизу. Дамочка в полной истерике, – с некоторым классовым удовлетворением добавил друг.
Турчанинов улыбнулся.
Но улыбка его словно поняла свою неуместность – застыла на лице как-то нелепо, криво.
Чему улыбаться-то? Все совершенно запуталось.
Сергеева мог убить сообщник. Но если предположения Ивана Григорьевича верны, то его сообщник – Лола. Значит, это Лола убила своего любовника? Вполне возможно, ведь он опасный свидетель. Но если он свидетель, значит… Значит, у них все получилось. А если у них все получилось, то Лола – это, действительно, Марина! Так что же: это она убила Сергеева?
– Надо проверить, где была Марина Королева четыре дня назад, – неуверенно сказал он.
«Неужели девчонка может так хорошо играть?!»
– Уже проверили. Разговаривали с ее шофером, он – наш бывший сотрудник. Она в это время уже жила в квартире, а не в клинике.
– Под его присмотром?
– Он ни за что не ручается, – поиграл бровями друг. – Она не дает ему жить у себя. Хочет быть одна.
– Так-так-так… И все-таки это маловероятно. Удар тяжелым предметом? Ведь весь затылок размозжен.
– Я тоже думаю, что это сделал мужчина. Молотком. Кстати, один любопытный момент: квартира напичкана ценными вещами, но убийца ничего не взял. Там и техника, и антиквариат, и золото, и шубы, и все что хочешь. Зато убийца украл мобильный телефон Сергеева! А самое поразительное – это его поведение после убийства.
– В смысле?
– Сергееву постоянно много звонят. Мы уже опросили его приятелей и приятельниц: все они утверждают, что последние четыре дня он был недоступен. Он, но не его телефон! Иногда мобильный был отключен, а иногда – работал. Кто-то снимал трубку и молчал, слушал! Представляешь? Впрочем, последние сутки телефон отключен. Видимо, догадался выбросить. Но почему не выбросил раньше?
«"Абонент не отвечает или временно недоступен", – Турчанинов нахмурился, вспомнив. – Это было четыре дня назад. У Сергеева кто-то был в момент нашего разговора. Да не он ли, не убийца?»
– Иногда снимал трубку и слушал… – медленно проговорил он. – Ждал чьего-то звонка?
– Вроде того.
– А теперь догадался выбросить… Почему именно сейчас? Слушай, да он знает, что тело найдено!
– Сотрудник органов, думаешь?
– Не обязательно. Он может следить за домом. Надо порасспрашивать консьержей или каких-нибудь мамочек на детской площадке: не крутился ли кто-нибудь последние четыре дня. И еще… Даже не знаю, как сказать…
– Да скажи уж как-нибудь.
– Может, проверить, не было ли у Сергеева в гостях дамочки со шрамами на лице? Я, конечно, сам понимаю некоторую неуместность такого запроса, но…
– Уже проверили, – хладнокровно сообщил друг, глядя на него с усмешкой. – Не было такой дамочки. Со шрамами бы запомнили.
– Хорошо, надо показать еще фотографию Лолы. Она красивая, тоже обратили бы внимание.
– Показали.
– Ишь ты! – Турчанинов завистливо цыкнул. – Молодцы. И что же, не было такой?
– Не было.
– Ну, как раз Лолу-то я нигде и не жду.
– И мы не ждем, – коротко сообщил друг. Они помолчали.
– Слушай, – Турчанинов перебирал фотографии, невнимательно глядя на них; скорее, успокаивал руки. – А если это вообще ни при чем? Ты говоришь: куча дамочек, пьянки-гулянки. Мог ведь и чей-нибудь муж приревновать?
– Мог. Но Сергеев – очень вероятный подозреваемый в убийстве Елены Королевой. Он был в Испании двадцать восьмого апреля, а она в этот день ждала в гости главврача клиники, то есть, получается, его. И еще один момент, Ваня. Это нашли в шкафу.
Друг протянул пластиковую папку, в которой белел листок.
Турчанинов вгляделся – у него волосы зашевелились на голове от ужаса. В верхней части листка была стандартная шапка клиники фонда, дальше шли какие-то цифры, несколько раз появлялась фамилия «Королева».
– Это же из тех бумаг, которые Сергеев забрал из клиники! – растерянно произнес он. – Это Маринина история болезни. Он ее показывал этому человеку?