Он жалеет о том, что случилось вчерашней ночью.
Во рту у нее пересохло, и она не могла произнести ни слова, а лишь молча смотрела на него. Он был так хорош, так по-мужски прекрасен сейчас, с взъерошенными иссиня-черными волосами и сонными дымчато-золотистыми глазами. Ей хотелось взмолиться, чтобы он вернулся к ней, обнял, согрел поцелуями и ласками, чтобы сказал, как любит ее.
Он сунул руку с ключом от номера поглубже в карман и толкнул дверь.
– Куда ты? – с трудом выдавила она, кутая вдруг заледеневшее тело в простыни.
Он нахлобучил на голову шляпу и по привычке лихо сдвинул ее на затылок – так, как носил всегда. Только сегодня этот жест получился усталым и неестественным.
– Глотну свежего воздуха, малышка. – Сумрачный, полный муки взгляд остановился на ней. – Пожалуй, тебе тоже нужно подумать… Я… должно быть, я был вдрызг пьян, когда решился на такой дурацкий поступок. Так что предупреждаю – не стоит выходить из себя. Я не собираюсь удерживать тебя в этом браке.
Выходить из себя. А у нее сердце разрывается на части. И его ледяной голос и мрачное лицо убивают ее.
– Значит, ты хочешь развестись? – прошептала она.
На какой-то миг он заколебался. Она затаила дыхание. Господи, пусть он скажет что угодно, только не это. В душе у нее словно что-то сломалось, когда его отчужденный золотисто-карий взгляд безразлично скользнул по ее лицу. Прошлой ночью он напился, и она своими чарами заставила его потерять голову. Но утром, протрезвев, он не может смотреть на нее без болезненной гримасы.
– Конечно, солнышко, – ответил он глухим, мертвым голосом. – Как скажешь.
Словно самому ему все равно. Снизу, от реки, раздался детский смех. Взгляд Фэнси метнулся к балкону. А в следующий миг дверь за ним с громким стуком захлопнулась.
– Джим… – Она вскочила с кровати и, как была, обнаженная, кинулась к двери. Полутемный коридор был пуст. Из-за угла раздался шум лифта. – Джим!
Двери лифта тяжело раздвинулись, снова сошлись – и он уехал.
Так эта ночь ничего для него не значила? И даже хуже – он ее презирает за эту ночь? Что ж, она не может его винить.
Она поплелась в ванную, стала под душ. Включила горячую воду – и все равно дрожала от холода. Ощущение бесконечного счастья, охватившего ее, когда Джим вытащил старика судью из постели и заставил срочно расписать их, уступило место отчаянию.
Она вспоминала, как Джим, дурачась, нахлобучил ей на голову свою огромную ковбойскую шляпу и, легко подхватив ее на руки, перенес через порог их первого совместного жилища. Как он улыбался в ответ на ее нетерпеливые поцелуи, которыми она принялась осыпать его, едва за ними закрылась дверь номера. И как секунду спустя он уже опустил ее на постель, не переставая поддразнивать:
– Вы сексуальная маньячка, миссис Кинг. Но я не возражаю. Именно поэтому я и взял вас в жены.
Он раздевал ее медленно, с изысканной нежностью, и очень скоро она уже вся пылала от страсти. Впервые она была с ним в постели в качестве жены, и это вызывало невероятный, непередаваемый восторг. А потом, лежа рядом с ним, она мечтала, чтобы в эту ночь он подарил ей ребенка.
Выключив воду, она потянулась за полотенцем – и увидела в зеркале пустую кровать. Снова она осталась одна. Фэнси сняла с вешалки свой черный сарафан и расплакалась, вспомнив, с каким пылом ночью снимали с нее этот сарафан руки Джима.
Она подняла волосы и закрутила их на затылке в тугой узел. Дрожащими пальцами подкрасилась, вспыхивая от стыда всякий раз, когда встречала в зеркале свой потерянный взгляд.
Она сделала все возможное, только что не связала Джима по рукам и ногам, чтобы затащить его к себе в постель. На похоронах она намеренно дразнила его, вынудила обнять ее, выставила в самом худшем свете перед узколобыми обывателями. Она очаровала его сыновей и наивную подружку настолько, что та сама послала его извиняться.
А все остальное уже было детской игрой.
Всю жизнь Фэнси взвешивала шансы «за» и «против» и доверялась своей интуиции. Обычно ей везло. Но случалось, она заходила слишком далеко. Она не забыла ту пасхальную вечеринку, когда вылетела к гостям голой, лишь бы поквитаться с матерью. Не вышло. Мама не побежала вслед за ней. А дети начали хихикать и показывать на нее пальцами. Все, кроме Джима, который смог разглядеть ее стыд сквозь напускную дерзость.
Он тогда снял с себя рубашку и прикрыл ее. А потом с силой ткнул Бо-Бо мячом в грудь, и все отправились играть в футбол. Вот тогда и зародилось ее чувство к Джиму, вот тогда она и начала притворяться, что ненавидит его. То, что он сумел разглядеть ее сквозь наносную дерзость, испугало ее сильнее, чем что-либо другое.
Дерзость вознесла ее на вершину успеха.
Дерзость заставила ее швырнуть Джиму его кольцо и выбрать карьеру вместо любви.
Дерзость ее разрушила.
Фэнси закончила макияж, а Джим так и не появился. Ее охватила паника. Она боялась уйти и боялась оставаться.
Она вышла на балкон. Внизу лениво струила коричневые воды река, а в прибрежном кафе напротив гостиницы счастливые семейные пары за чашкой кофе наслаждались свежестью раннего утра. Фэнси выискивала за столиками Джима. Но его нигде не было.
Отчаявшись, она набрала номер гаража, но ей ответили, что пикап Джима все еще на месте. Она хотела было справиться о Джиме у дежурного в фойе, но положила трубку, не дожидаясь ответа.
Наконец она решила позвонить Клоду.
Услышав ее голос, Клод обиженно заверещал:
– Фэнси-и-и! Я уже с ума схожу, не могу тебя отыскать!
– Извини. – Она отодвинула трубку подальше от уха.
– Ты мне нужна! Здесь! Сегодня!
– Клод… Я… я вышла замуж. За Джима.
– Ты… что? – Клод, столичный житель до мозга костей, выдохнул свой вопрос с откровенным ужасом, а потом надолго умолк. Наконец ему удалось выдавить подходящие случаю слова: – Поздравляю. Надеюсь, ты будешь счастлива.
Счастлива? Накрашенный рот дрогнул, и, чтобы не разрыдаться, она закусила губу.
– Да. Спасибо. Зачем ты так срочно меня искал, Клод?
– Видишь ли… Дело в том… Я… не хотел тебе вот так говорить… по телефону. Но, понимаешь, я раздобыл деньги, чтобы выкупить у тебя бизнес.
– Клод, я ведь не давала согласия…
– Но я же умею читать между строк. Еще до того, как умерла твоя мама, ты потеряла интерес к делу. А теперь ты вышла замуж за этого… этого фермера. Мои спонсоры и пальцем не пошевелят, пока не встретятся с тобой. Сегодня они в Нью-Йорке. А завтра улетают в Японию. Я бы хотел сдвинуть дело с мертвой точки. Если ты сегодня не появишься, то решение вопроса может застопориться на месяцы. А если они и вовсе передумают, то все пропало. Они и так не соглашаются подписывать договор без определенных обязательств с твоей стороны.