Book.

– Разумеется. Он мне, кстати, нравился. Нор­мальный мужик. С его отцом я до этого несколько раз имел дело. После его смерти у Артура были неприятности, и он мне позвонил. Я помог. Иногда мы встречались, чтобы выпить и поговорить о том о сем. Вот как-то за выпивкой он мне и рассказал ту историю.

– И когда после убийства Анны я появилась у него, он тебе позвонил?

– Позвонил, сказал, что ты интересовалась этой шлюхой и в частности тем, кто ее к нему приво­дил. Разумеется, добавил, что менты зададут те же вопросы.

– И как ты к этому отнесся?

– Нормально. Чего мне бояться, скажи на ми­лость? Того, что баба от меня сделала аборт год на­зад?

– То есть ты дал ему разрешение все рассказать?

– Да там и рассказывать-то нечего. Я ответил: интересуются – скажи. Все равно раскопают.

– Но Райзман ничего не успел рассказать, – вздохнула я.

– Вот-вот, только я здесь ни при чем.

– Ладно, потопали дальше.

– Когда я узнал, что Райзмана убили, позвонил Вере. Поздно, где-то около одиннадцати. Хотел рас­спросить, что за хреновина творится. Сначала Аньку зарезали, потом Райзмана застрелили. Решил, мо­жет, это как-то связано?

– Тебе-то что до этого было, раз ты ни при чем?

– Артур мне нравился. А еще я беспокоился за Веру.

– Поясни, – попросила я, потому что добрым самаритянином он все-таки не выглядел.

– Подумал, может, умудрилась вляпаться в ка­кое-нибудь дерьмо. Подружка без царя в голове, за­то с замашками шантажистки. По телефону обсуж­дать все это не хотелось, и я сказал, что приеду. Дел в тот вечер было много, и я задержался. Вера сказа­ла, что будет дома, а ложится она поздно. Въезжаю во двор, и вдруг ты, едва мне крыло не помяла.

– А чего на “БМВ”, а не на “Хаммере”?

– Жрет много, – съехидничал он.

– Ты его зачем купил-то? Хотел нос утереть от­цам города?

Тагаев сложил на груди руки, помолчал, с не­удовольствием глядя на меня, и задал свой вопрос:

– Так ты алкоголичка или нет?

Я хихикнула и потерла нос.

– Критику принимаю, – сказала я весело. Спро­сив о “Хаммере”, я действительно вторглась на за­претную территорию, это его дело, зачем и что по­купать, а также на чем ездить.

– И не думай, что раз ты мне сейчас нужна, мо­жешь выеживаться, а я это буду терпеть.

– Даже не мечтаю. Итак, я едва не помяла тебе крыло…

– Твой “Феррари” все равно что мой “Хаммер”, его каждая собака в городе знает. Поэтому я пропустил тебя вперед, желая посмотреть, что тебе здесь нужно. Ты остановилась возле подъезда, где жила Вера, и стало ясно…

– Ты решил немного подождать?

– Конечно.

– Почему не уехал?

– Был уверен, она тебя быстро вытурит. Ей не нравилось, когда кто-то совал нос в ее дела. Когда ты слиняла, я поднялся к ней.

– Она случайно чемодан не собирала?

– Она порнуху смотрела, если тебе интересно. Мы выпили и полчаса поговорили. Я пытался уз­нать, нет ли у нее проблем, она заверила, что нет. Тогда я спросил про Аньку. Ее убийство у Веры вы­звало недоумение. Убить ее мог только сумасшед­ший, это ее слова, а не мои. Или ты из-за твоего Де­да. Других кандидатур она не видела. Потом приня­лась жаловаться на Никифорова.

– Ты с ним знаком?

– От нее слышал. У него были проблемы, де­нежные, и она обращалась ко мне.

– Помог?

– Нет. Одно дело помочь ей, и совсем другое…

– Может, ты ревновал? Это напрямую относит­ся к делу, – поспешила заверить я, видя, как пере­косилась его физиономия. Он вздохнул, как перед прыжком в воду, должно быть, собирался с силами.

– Повторяю для тупых: она не в моем вкусе. Она была женой моего друга, и я не должен был с ней трахаться. Не должен.

– Но ты трахнулся и после этого стал чувство­вать себя виноватым.

– Если ты видишь это так, я не возражаю.

– На какой предмет жаловалась?

– На обычный. Все мужики козлы и прочее. Спал с Анькой. Нашел с кем. И прочее в том же ду­хе. Она была здорово навеселе, и разговор вышел бессвязный. Я простился и сказал, что в случае каких-либо сложностей ей стоит позвонить мне.

– Тебе не показалось, что она чего-то боится?

– Чтобы узнать это, я и приехал. Ничего она не боялась. На испуганную она точно похожа не была. Иначе бы я оставил с ней кого-то из ребят.

– Ты и ей разрешил рассказать о твоей связи с Анной?

– Я удивился, с какой стати она сделала из это­го тайну? Вера ответила: “Не хотела тебя впутывать во все это”. В принципе, правильно. Базары в ментовке мне ни к чему.

– Но мне ты соврал. Почему?

– Ты действовала мне на нервы, – отрезал он.

– О Райзмане вы с Верой говорили?

– Конечно. И она, и я были уверены: застрели­ли его из-за каких-то темных делишек. Папаша кра­деное скупал, может, и Артур, почем мне знать? Я в чужие дела не лезу.

– В котором часу ты уехал?

– Дома был в три. От Веры до моего дома на ма­шине двадцать минут.

– Убили ее где-то около четырех, – заметила я.

– Я в это время с бабой был. Ментам на это, ко­нечно, начхать, раз она шлюха, к тому же из моего кабака, а тебе говорю, чтоб избавить от лишних мыслей.

– Так я в этом смысле ничуть не лучше мен­тов, – поспешила я порадовать его. Он только хмык­нул. – Девушка тебя дома ждала?

– Нет, вызвал ее по телефону. Захотелось жен­ской ласки. Ее парень из охраны “Шанхая” приво­зил, впрочем, тебе и парень не указ.

– Звонил ты в “Шанхай” или нет, можно прове­рить.

– Проверь. Я звонил. И был с бабой. Она уехала часов в восемь.

– Чего ж в такую рань девушку выгнал?

– А тебя твой Дед до обеда оставляет?

– До обеда нет, ему на службу рано. Скажи-ка лучше, Вера ключи от квартиры кому-нибудь давала?

– Вряд ли. Почти уверен, что нет. Она была скуповата и за барахло свое переживала.

– А у Никифорова ключей не было?