— Ты понимаешь, какой козырь против него это может дать опытному адвокату на заседании суда? — На этот раз Арсено очков не снял, и казалось, что на Кардинала уставилась гигантская муха. Он изобразил допрос Чина защитником: «Доктор Чин, теперь расскажите суду о ваших хобби. Держите ли вы у себя домашних животных? Ах, ленточного червя? Понимаю, понимаю. И где же именно вы содержите этого вашего питомца? В кишечнике. Как необычно! И вы его выгуливаете?»
— Но Чина на заседания не вызывают, — возразил Кардинал. — Трудно рассчитывать, что штатный академический ученый и профессор явится в суд по первому требованию.
Он отыскал свободное место на парковке и подкатил к лабораторному корпусу. Закатные лучи бросали яркие оранжевые блики на кирпич здания. С озера несло влажной прохладой, ветер шумел листвой. Кампус уже совсем зазеленел.
Из учебного центра выпорхнула стайка девушек. Они громко и оживленно щебетали.
— Господи, — заметил Арсено. — С каждым годом они все моложе и моложе. Скоро они вообще будут казаться мне детьми.
— Они и есть дети. — Дочь Кардинала лишь два года как окончила колледж.
Они нашли биологический факультет, а в нем после некоторых блужданий — кабинет доктора Чина. Кардинал постучал.
— Если вы доктора Чина ищете, — сообщил им молодой человек в очках с толстыми стеклами, — то он в Третьей лаборатории. Это внизу.
Доктор Чин, склонившись к чашкам Петри, наблюдал за работой студентов. Тронув за плечо одного из них, он слегка потряс его:
— Не надо торопиться. Иногда самый короткий путь к результату — это двигаться медленно.
— Доктор Чин?
Доктор встал и перекинул через плечо свой конский хвост.
— Вы кто?
— Я детектив Кардинал из полицейского управления Алгонкин-Бей. А это детектив Арсено, наш эксперт по опознанию.
— Правда? Очень рад.
— Не могли бы мы где-нибудь поговорить?
Чин подозвал к себе молодого человека постарше с нездоровым, одутловатым и как бы бескостным лицом:
— Это мистер Филберт. Думаю, ему не лишне будет познакомиться с местной полицией. Мистер Филберт мой бывший студент, а ныне, к несчастью, является моим ассистентом. Держу его возле себя специально, чтоб спуску ему не давать, всячески мучить и изводить.
— Ну да, перемыванием совершенно чистых колб и пробирок.
— Научные работники пробирок не моют, — сказал Чин. — Мистер Филберт любит преувеличивать. Тем не менее я разрешу ему присутствовать при нашем разговоре, если он обещает хорошо себя вести.
— Ну а как же студенты?
— Думаю, сумеют пробыть без нас несколько минут.
Чин провел их в смежную лабораторию и, сняв белый халат, повесил его на спинку стула. Он был худым, даже костлявым и при росте в пять футов шесть или семь дюймов весил никак не больше ста двадцати фунтов. Кардинал подумал, уж не червяк ли тому виной.
Чин сел за стол и вооружился лупой.
— Ладно. Показывайте, что там у вас.
Арсено протянул профессору пузырек. Чин нацелил на него лупу.
— Очень интересно. Вы собрали превосходную коллекцию личинок. Поработали на славу, — сказал он, не отрываясь от лупы. — И надписали хорошо.
— Мой напарник считает меня верхоглядом, — сказал Арсено. — Так я уж постарался.
— Понятно. Вы нашли тело на открытом воздухе. Возможно, в лесу. Там было прохладно, верно? Где-нибудь в скалах? Думаю, возле воды.
Арсено переводил взгляд с Кардинала на доктора Чина:
— Как это вы догадались?
— Очень просто. У вас тут собраны Calliphora vomitoria. А водятся они в лесистых местах.
— Какое звучное название, — заметил Филберт. — Вам известно, что это Линней их так наименовал?
— Не все питают такую склонность к червям и личинкам, мистер Филберт. — Чин все еще рассматривал пузырек. — А здесь есть Phormia regina. Эта мясная муха водится повсеместно. К тому же здесь содержится и Calliphora vicina. О чем нам это говорит, мистер Филберт?
— Vicina — это другая разновидность мясной мухи. Водится исключительно в прохладных и тенистых местах.
— Вот за что мистер Филберт и получает субсидии, — сказал доктор Чин. — От Министерства юстиции, ни больше ни меньше. А я им, простите за грубое выражение, на хер не нужен.
— Министерство уважает генетику, — загадочно промолвил Филберт.
— Других разновидностей здесь нет. Больше вы ничего не принесли?
Арсено передал ему еще три пузырька. Чин посмотрел их под лупой. Один за другим.
— Ну вот, теперь появились и Cynomyopsis cadaverina. Это трупные мухи, и появляются они, когда разложение уже идет полным ходом. Тут есть и кольцевые жучки, и стафилококковые, по-научному Staphylinidae. Они питаются личинками.
— Обычно на трупе, находившемся на открытом воздухе, бывает большее число видов, — сказал Филберт. — Особенно на поздних стадиях гниения.
— Но тело лежало за водопадом, — сказал Кардинал.
— Ха!.. — Чин поднял вверх палец и покачал им из стороны в сторону. — Мухи не смогли его обнаружить. Не учуяли. Это совершенно ясно. — Он откатил свое кресло от стола с лупой.
— Вы не могли бы указать нам время смерти? — спросил Арсено.
— Да что я, маг-чудодей, что ли? Надо изучить все это под микроскопом для полной уверенности. И даже тогда для представления данных в суд надо дать им время вызреть. Тогда мы с абсолютной точностью определим разновидности. Но у вас имеется Cynomyopsis и кольцевые жучки. А значит, со времени смерти прошло дней четырнадцать.
— А несколько сузить временные рамки вы не могли бы?
— Загляните ко мне на той неделе, джентльмены. Тогда я буду в состоянии сказать вам значительно больше.
Двойные двери лаборатории уже закрылись за ними, когда Арсено внезапно остановился.
— Прости, — сказал он, — но мне надо спросить.
И прежде чем Кардинал успел его остановить, Арсено распахнул дверную створку:
— Слышь, док, я что спросить вас хотел. Тут прошел один слух…
— Арсено, — встрял было Кардинал, — бога ради…
— Что за слух, детектив?
Арсено на секунду словно задумался:
— Правду говорят, что мошкара в аккурат перед днем Виктории появляется?
— В наших краях? Почему же «слух», детектив? Так оно и есть.
— Спасибо, что прояснили. А то меня это как-то гложет.
— Забавно, — сказал Кардинал, когда они были уже на парковке. — С твоей находчивостью далеко пойдешь.
— Надо будет Делорм рассказать, — сказал Арсено, — как ты на меня вылупился.