Получение латентных отпечатков иногда связано с применением химикатов или нагревания. В этом случае диск может быть испорчен и его нельзя будет прочесть.
Он, обиженный, презрительно смотрит на меня:
— Пожалуйста, Смоуки. С кем, по-твоему, ты тут имеешь дело?
— Прости, — улыбаюсь я и протягиваю ему два пакета для вещественных доказательств, в которых лежат последние послания Джека-младшего и диски. — Посмотри это позже. Они от того же преступника.
— Что-нибудь еще? — саркастически спрашивает Джин.
— Тебе повезло, ты сможешь воспользоваться моей помощью и опытом, лапонька, — говорит Келли.
Джин с кислой миной смотрит на нее.
— У нас нет времени, Джин. Он предупредил нас, что собирается убить снова.
Он сразу становится серьезным.
— Сделаю, что смогу.
Я захожу в офис и застаю Алана за разговором по телефону. Он говорит быстро. Что-то его взволновало. В одной руке он держит досье Энни.
— Мне требуется подтверждение, Дженни. Хочу быть уверенным на сто процентов. Ладно. — Он ждет, нетерпеливо притоптывая ногой. — Правда? О’кей, спасибо. — Он вешает трубку, вскакивает с кресла и подходит ко мне: — Помнишь, я тебе говорил, что меня что-то беспокоит?
— Да.
— Это было в списке вещей, взятых из ее квартиры. — Он открывает досье и находит нужную страницу. — Квитанция от дезинсектора, он осматривал ее квартиру за пять дней до убийства.
— И что?
— Дело в том, что в таких местах, где она жила, эти услуги обычно оказываются для всего дома в целом.
— Не обязательно. Но продолжай.
— Да, я бы тоже не обратил внимания. Но я видел эту квитанцию своими глазами, и что-то насчет нее меня с той поры беспокоило.
— Выкладывай, Алан.
— Прости. Я говорю о надписи на квитанции. — Он хватает со стола блокнот и читает: — «Миру я пугал кошку паатс». Хрен знает что! А расписался этот парень так: Явойт Ацийбу.
— Странное имя.
— Это анаграммы, верно? — вмешивается Джеймс.
Алан удивленно смотрит на него:
— Совершенно верно. Как ты… Ладно, проехали. — Он поворачивается ко мне и показывает блокнот: — Видишь, поменяй буквы местами в первой записи и получишь: «Умри, глупая потаскушка».
У меня холодеют руки.
— А в подписи переставь буквы и получишь: «Я твой убийца».
— Последнее оскорбление, — бормочет Джеймс. — Он говорит ей прямо в лицо, что она умрет, что он ее убьет. А она не догадывается.
По идее я должна прийти в ярость, но ничего не чувствую. Похоже, я привыкла к играм Джека-младшего, закалилась. Бросаю взгляд на Алана:
— Ты недурственно потрудился.
Он пожимает плечами:
— Я всегда интересовался анаграммами. И обращал внимание на детали.
— Да, да, ты просто потрясающ, — говорит Джеймс. — Вот только что мы с этим будем делать?
— А это ты нам скажешь, задница, — говорит Алан.
Джеймс не обращает на оскорбление никакого внимания. Он кивает и продолжает размышлять:
— Не думаю, что он решил позлорадствовать. Скорее, он проводил рекогносцировку.
— Или хотел проверить полученную информацию, — говорю я. — Возможно, он бывал там раньше и хотел убедиться, что ничего не изменилось.
— Хотел присмотреться, — говорит Алан. — Это похоже на правду. Ведь эти парни умные, осторожные, они все планируют.
— Возможно, это их принцип действия, — говорю я и начинаю заводиться. — Если мы сумеем определить, кто станет их следующей жертвой, то схватим разведчика. — Я поворачиваюсь к Лео: — Как у нас дела на этом фронте?
Лео морщится:
— Боюсь, никаких хороших новостей. Регистрационный номер оказался непостоянным. Нам удалось засечь, откуда он выходил в Интернет, но и тут мы попали в тупик.
— Это почему?
— Он пользовался киберкафе. Это такое кафе, где можно выйти в Интернет. Полная анонимность.
— Черт. Что-нибудь еще? Хоть что-то?
— Нет.
— Что ж, все включайте свои мозги. На полную катушку.
Звонит телефон. Алан отвечает, слушает, вешает трубку.
— Можно идти в лабораторию, — говорит он мне.
Я спускаюсь на лифте на четыре этажа. Вхожу в лабораторию. Джин оживленно беседует со снисходительной Келли.
— Осторожнее, — говорю я ей, — он тебя заговорит.
Джин поворачивается ко мне:
— Я рассказывал агенту Торн о последних достижениях в области идентификации ДНК.
— В голову ударяет, — замечает Келли самым сухим своим тоном.
Джин ухмыляется.
— Да будет тебе, — говорит он. — Я ведь неплохо тебя знаю, Келли. Ты была одной из лучших моих студенток.
Она улыбается и подмигивает мне.
Я салютую ему:
— Слава тебе, о великий Джин! Кстати, о птичках, что у тебя есть для меня?
Он в последний раз хмурится в сторону Келли. Она показывает ему язык. Он со вздохом поворачивается ко мне:
— Никаких непосредственных физических улик. Я имею в виду, никаких отпечатков пальцев, ниток, волос, эпителий, ничего такого. Но то, что там есть, очень и очень интересно. Это говорит нам о преступнике то, о чем он сам не догадывается.
У меня сразу ушки на макушке.
— В смысле?
— Все в свое время, Смоуки. Чтобы понять, тебе сначала нужно прочитать письмо. — Он передает мне лист бумаги. — Приступай.
Я не люблю загадок. Но Джин — один из лучших судебных экспертов в этой стране. Может быть, даже в мире. Да и Келли мне кивает:
— Стоит потерпеть, лапонька.
Я принимаюсь за письмо.
Привет, агент Барретт!
Я умираю от любопытства: как вам понравилась повесть о Ронни Барнесе? Боюсь, умишком он был скуден, но вполне годился, чтобы проиллюстрировать то, что я хотел сказать. Я знаю, вас мучает мысль: как много еще Ронни бродит вокруг? Увы, мне приятно держать вас в неведении.
Я видел, как вы входили в тир после возвращения из Сан-Франциско. Ну, я и волновался! Всегда приятно, когда гамбит так идеально разыгран. Теперь мои оппонент полностью во всеоружии. При этой мысли у меня кровь быстрее бежит по венам. А у вас нет этого ощущения? Сердцебиение не учащается? Вы заметили, как обостряются чувства?
— Он следит за тобой, лапонька.
— Да. Нам придется этим заняться.
Вы сейчас выглядите по-другому, агент Барретт. Более опасной. Уже не прячете шрамов, которых когда-то стыдились.