— Ты заметила, что все время говоришь «он», а не «они»? — спросил Джеймс.
Я удивленно смотрю на него:
— Нет, не заметила. Наверное, это потому, что я все больше убеждаюсь: на первом месте стоит он, Джек-младший. Другой — случайность. Я это чувствую. Вспомни Ронни Барнеса. Джек использовал его и убил. В письме он пишет, что будет воспитывать новых садистов.
— Тут поневоле вспомнишь о преступнике номер два, который побывал в квартире Энни Кинг, — говорит Джеймс. — Он все еще жив? Или мертв, как Барнес?
— Точно нельзя сказать… Но я думаю, что он жив.
— Я согласен, — поддерживает меня Алан. — Сам подумай. С Энни он начал осуществлять давно намеченный план. Он не станет на всей скорости переключать передачи, чтобы найти нового подручного.
Я оглядываю всех:
— Мы делаем успехи.
Джеймс смотрит на меня.
— Хватит похлопываний по плечу, — говорит он. — Какие у тебя плохие новости?
Я поднимаю дискету:
— Прислана вместе с остальным. Он убил кого-то еще.
В комнате становится очень тихо. Лео встает и протягивает руку:
— Давайте посмотрим, чего тянуть.
Я отдаю ему дискету:
— Вперед.
Лэптоп уже включен. Лео запускает дискету. Через несколько мгновений начинается видеофильм.
На черном фоне возникают белые буквы: «Эта смерть спонсирована „http//www.темноволосаяшлюха.com“».
— Запиши, — говорю я Лео.
Появляется связанная женщина. Она пытается высвободиться. Она обнажена и привязана к кровати, как Энни. На вид ей лет двадцать пять. Выглядит она очень естественно. То есть не заметно, что она как-то искусственно приподнимала грудь, разве что увеличила ее немного, хотя я в этом сомневаюсь. У нее безукоризненное молодое тело, не испорченное беременностью. Волосы темные, длинные и густые. (Еще одна брюнетка, он их явно предпочитает.) В глазах отражается все, что она в данный момент испытывает: паника, ужас, отчаяние.
Перед камерой возникает Джек-младший. Одет он так же, как во время убийства Энни. Он приветственно машет камере, и снова у меня создается впечатление, что он улыбается. Улыбка предназначается нам, ему нравится убивать перед камерой, особенно перед нами, при этом оставаясь инкогнито. Он выходит из поля зрения объектива. Немного погодя звучит песня. Музыка громкая, почти оглушительная.
«Я хочу, чтобы все они были девушками из Калифорнии…»
Он подходит к женщине и наклоняет голову то на один бок, то на другой. Рассматривает ее. Затем поднимает оружие. На сей раз это не нож. Бита. Он начинает танцевать и кривляться, размахивая битой в такт музыки. Он делает несколько фальшивых замахов, только чтобы посильнее испугать ее. Глаза женщины вылезают из орбит, лицо краснеет от попыток закричать сквозь кляп.
С этого места, как в фильме про Энни, начинается монтаж. Все выполнено с не знающей сомнения жестокостью. Собираясь нанести удар, он поднимает биту высоко над головой и опускает, вложив в удар вес всего своего тела. Он не просто ломает кости. Он превращает их в труху. После каждого удара женщина теряет сознание, он останавливается и хлопает ее по лицу. Он хочет, чтобы она присутствовала, понимала, что с ней происходит. Чувствовала каждую минуту.
Он откладывает биту и садится на нее верхом. Начинается грубое изнасилование. Он хочет стереть в пыль сломанные кости, хочет, чтобы его движения причиняли ей самую невыносимую боль. И каждый раз, когда она теряет сознание, он хлопает ее по щекам. «Наверное, это как снова и снова просыпаться в одном и том же кошмаре», — думаю я.
Изнасилование заканчивается, появляется скальпель. Он показывает его женщине. Хватает ее за подбородок и заставляет смотреть на него, все осознать. Ее глаза следят за лезвием, останавливаются на нем, когда оно приближается к ее животу. Я вижу, как она сходит с ума, когда он начинает расчленять ее живьем. Я смотрю на Лео. Он весь позеленел, на лице ужас. Но он держится. Он уже закалился, стал другим, и это навсегда.
Когда женщина мертва и выпотрошена, Джек-младший выпрямляется. Он очень долго смотрит на нее. Она выглядит так, будто кто-то заставил ее проглотить бомбу и та взорвалась у нее внутри. Он смотрит в объектив и показывает нам оттопыренный большой палец. На этом фильм кончается.
— Ты считаешь, что остроумен, — бормочу я в ярости. — Улыбайся, улыбайся, сволочь.
Меня сводит с ума собственное бессилие.
Разумеется, я понимаю, что на самом деле он не улыбается. Он не способен к улыбкам.
Все остальные молчат, пытаясь осознать произошедшее, что-то придумать.
— Проверь компьютерный адрес, Лео. Давай узнаем, кем была эта женщина.
— Уже ищу, — тихо говорит он. Молчит. — Как можно вести себя таким образом?
Это действительно вопрос. Лео смотрит на меня, его глаза требуют ответа. Я думаю, прежде чем ответить, подбираю слова.
— Он и ему подобные делают это, потому что получают от этого удовольствие. Это их половой акт, это их наркотик. Есть масса причин, чтобы стать такими. Но главное, они это обожают. Страстно. — Я смотрю на Джеймса: — Как ты их однажды обозвал?
— Сексуальные плотоядные.
— Правильно.
Лео передергивается:
— Все не так, как я себе представлял.
— Поверь мне, я знаю. Порой считается, что очень интересно гоняться за серийными убийцами, насильниками детей и другими чудовищами. Нет, не интересно. Это поглощает тебя целиком. Просыпаясь, ты не говоришь себе: «Как же мне не терпится поймать этого парня». Ты просыпаешься, смотришь в зеркало и пытаешься не чувствовать себя виноватой за то, что ты его все еще не поймала. Стараешься не думать, что, возможно, в этот момент он кого-то убивает, потому что ты его еще не поймала. — Я откидываюсь назад и качаю головой: — Тут дело не в интересе. Дело в ответственности за жизнь других людей.
Он некоторое время смотрит на меня, затем делает то, что уже научился делать, встречаясь с кошмаром. Он поворачивается к компьютеру и продолжает работать. Через минуту он говорит:
— У меня есть адрес. Это квартира в Вудленд-Хиллз.
— А имя есть?
— Увы, нет. Зарегистрировано как малое предприятие. Очевидно, владелец — один человек.
— Алан, звони в полицейское управление Лос-Анджелеса. Попроси проверить. Если окажется, что она там, пусть изолируют место преступления и дадут нам знать. Никого не впускать и не выпускать.
— Понял.
— На видео это было неясно, — замечает Джеймс. — Во всяком случае, для меня.
— Что было неясно? — хмурюсь я.
— Что убийц двое, а не один.
Я удивленно смотрю на него, затем киваю. Он прав. То, что мне пришлось спросить, что он имеет в виду, доказывает, что его наблюдение точное. Если Джек-младший и работал в компании, невооруженному глазу это было не заметно.