— Да, мы знаем, — спокойно сказал Иной. — Ребята, вы бы поменьше торчали на солнце. Идите на теневую сторону. Мы приближаемся к станции ваби Александра Вольфа. Ее уже видно.
Страх перед господином — явление чисто иррациональное. Но сердце у меня стучало. Надо было попросить ваби подрегулировать мне уровень адреналина в крови. Огромный купол родной станции плыл нам навстречу, величаво возвышаясь над взбитыми сливками облаков. Скорей бы уж, что ли! Психокоррекция — и кончено. Забыто!
В зале перед стыковочным узлом станции уже собрался народ. Все пасси, Иные, homo naturalis. Вскоре появился усталый и хмурый Рауль. Он подошел к нам и обнял за плечи Тео.
— Сейчас вы все перейдете на станцию Александра.
— Все?
— Да. Так надо.
— Почему?
Он не ответил, повернулся и направился к группе Иных.
Купол станции Вольфа уже висел прямо перед нами и продолжал приближаться. Стоп. Мягкий толчок. И радужная труба перехода возникла между станциями, переливаясь, как мыльный пузырь. Потекла расплавленным стеклом часть стены купола, открывая вход в туннель.
— Пошли! — скомандовал Рауль и ступил на радужный пол перехода. Пасси последовали за ним.
Почему я задержался? Необычность ситуации? Страх перед Александром? Любопытство? Не знаю. Но я остался у входа.
Дальнейшее представляло для меня немую сцену. Словно выключили звук. В зале осталось несколько Иных в окружении своих дери. И общались они, разумеется, мысленно. Я мог наблюдать только результат.
Каждый из Иных отбирал из своих дери десять-двенадцать человек и уводил их в туннель, остальным приказывая остаться. Я видел предостерегающие жесты Иных и умоляющие взгляды вульгарисов. Все происходило очень быстро и организованно. Первая группа, вторая, третья… На меня никто не обращал внимания. Так прошло около часа.
Я тихой сапой дрейфовал налево, к солнечной стороне. Здесь был лучший обзор и меньшая вероятность того, что меня заметят. Там, за стеклянной стеной, уже совсем близко, клубился гигантский облачный водоворот цвета темной венозной крови, переходящего в фиолетовый. Мне стало страшно.
«Денис! Сюда немедленно. На мою станцию. Быстро!»
Этого следовало ожидать. Меня хватились. Господин был очень взволнован.
«Да, товаби. Сейчас».
Как бы не так! У выхода стояла огромная толпа натуралисов, по плотности превосходящая земляной вал. Не протиснуться!
— Пропустите!
Злая усмешка. Мускулистая спина вульгариса. Бычий затылок.
— А шел бы ты, деваби! — сквозь зубы.
Куда, непонятно. Ругательства веками стирали с имплантатов, оставляя только самые безобидные для выхода эмоций. Но мне хватило интонации. Я отступил на шаг.
От облачного водоворота шел низкий гул, стены станции слегка дрожали. За толпой почти ничего не было видно, но я и так понял: станцию покидали все Иные.
Вдруг пол начал уходить из-под ног. Станция накренилась, поползли вниз кадки с растениями, а совсем рядом уже клубились у границы водоворота последние тающие облака.
Я с трудом поднялся на ноги. Уклон градусов тридцать.
И тут толпа расступилась, образовав неширокий коридор. На том конце прохода стоял Луис.
— Быстро сюда! — закричал чернявый Иной.
Я бросился в проход, проскальзывая по наклонному полу. И чуть не замер за пять метров до конца. Мне преграждали путь несколько трупов. Ни травм, ни крови. Только безвольно раскинутые руки и остановившиеся глаза. Я отпрянул.
— Да быстрее же!
Иной кинулся ко мне, бесцеремонно наступая на мертвецов, и схватил за руку. Больно, яростно. Рванул вперед и, бросил в радугу туннеля.
Я вылетел с другой стороны прямо в объятия товаби Александра. В следующий момент в проходе появился Луис, выход из туннеля подернулся радужной пленкой и через мгновение превратился в прозрачную стену за его спиной, а переход заколебался в воздухе и исчез, как лопнувший мыльный пузырь.
Станция Рауля накренилась еще сильнее и отломилась от нашего купола, как перезрелый плод. Вначале чудовищный, огромный, раза в четыре больше нашей станции, но стремительно уменьшающийся в размерах по мере падения к центру облачного водоворота.
— Там же люди! Ваши дери! — я ошарашенно смотрел на Рауля.
Александр взял меня за руку.
«Они уже мертвы».
Купол Рауля наполовину погрузился в хлипкую неправильную облачность и вспыхнул. Белое зарево во всю стену. Толчок. Нас бросило на пол. Крен. Меня вжало в пол у самой стены. Облака заклубились и поплыли струями. Я оглянулся.
Наша станция уверенно поднималась вверх, оставляя позади проклятую облачную трясину.
«Давай руку».
Товаби Александр стоял рядом.
— Теперь выкрутимся, — вслух сказал он.
Станция плыла по облакам, как огромный корабль со старинной картины, и туман клубился, как волны. Товаби велел всем отдыхать, и я уже направлялся в свою комнату, когда он подозвал меня к себе.
«Ты бы залез в виртуальное пространство. Иди».
У себя я плюхнулся на кровать и последовал совету Александра. Да, наши имена там были. Мое и всех моих братьев и сестер по господину. Но это почему-то не радовало.
Наступило утро. Станция по-прежнему двигалась в верхнем облачном слое, и, хотя опустилась несколько ниже, скрывшись в тумане от беспощадного солнца, но нормальной глубины так и не достигла.
Я шел в столовую мимо комнат дери Иного Артемия Блезера. Возле апартаментов самого ваби стояла небольшая очередь. Человек десять. Странно.
— Что случилось? — спросил я у вульгарисов.
— Ваби вызвал нас всех к себе, — объяснил самый шустрый.
— Зачем?
Шустрый развел руками..
Я спустился на этаж. Та же картина. С теми же ответами. Пошел дальше. В секторе ваби Макса Фотиева — то же. Правда, в очереди осталось всего двое, и я решил подождать, чем дело кончится, и расспросить выходящих.
В кабинет вошел следующий. Но никто не вышел. Потом последний. Под ложечкой неприятно засосало. Наконец дверь распахнулась, и я вздохнул с облегчением. Оттуда вывалилась вся честная компания. Десять человек.
— Ребята, что случилось?
Я встретил отсутствующий взгляд низшего.
— Извините… деваби. Господин. Не велел. Пока говорить.
Даже худшие из натуралисов не соображали так медленно. Разве что низший с базы Рауля. Но тот просто смущался, Здесь иное. Какое-то лекарство или… Под ложечкой опять засосало.
Я бросился за вульгарисом. Он не замечал меня.
— Дери! — крикнул я, хотя не совсем имел на это право.