Но гомункулус не мог совершить ничего неразумного. Иначе он — их ошибка. Высший понял, что опускается до страсти, и ужаснулся. Если Наместник заставляет ждать — значит, в этом есть смысл и польза. Иначе и быть не может.
«Александр Вольф, заходите».
Светлый кабинет Наместника. Прозрачный потолок и одна из стен. За ней тот же золотисто-алый пейзаж. И над всем бескрайнее небо такого глубокого синего цвета, который бывает только ранней осенью. Ни облачка.
«Садитесь, Александр. Принесли?»
Большие, чуть раскосые глаза Наместника смотрят внимательно. Нет, скорее цепко. Не по-мужски и не по-женски. Взгляд Супперректора.
«Да, Тиест».
Высший выкладывает на стол маленькую металлическую коробочку.
«Здесь».
Наместник открывает, смотрит на крошечный дымчатый кристалл.
«Он не поврежден?»
«Нет, вся информация сохранена».
«Как это случилось?»
…Гибнущая Венерианская станция. Всем низшим уже прекращены жизненные циклы. Их имплантаты рассортированы и упакованы. Взяты и сохранены образцы клеток пасси.
«Вы собираетесь клонировать homo passionaris? — взгляд Наместника становится жестче. — Зачем? Этот вид еще совершенствовать и совершенствовать».
«Это очень удачные сервенты. Жаль, если пропадет такой генетический материал».
«Оставьте. Вы просто к ним привязаны. Это следствие цепи. Не увлекайтесь цепью».
«Цепь очень эффективна».
«И заставляет вас совершать неразумные поступки. Низший должен воспринимать себя как часть господина. Это правильно. Но теперь вы воспринимаете пасси как часть себя».
Наместник был прав. Высший не спорил. Но Денис, но Леша… Двадцать пять и тридцать лет? Это не жизненный цикл! Это недописанная глава, лист, вырванный из книги. Да, поколения пасси должны меняться, порождая все более совершенных. Но за шестьдесят-восемьдесят лет. Не за двадцать же! А троим из его сервентов было меньше двадцати.
«Чем чаще меняются поколения, тем быстрее происходит отбор».
Нет! Он все равно поступит по-своему. Если, конечно, выйдет отсюда. Наместник не будет вникать в такие мелочи, как воскрешение нескольких пасси.
«Ладно, дальше».
…Возвращаются корабли второй партии. Станцию покидают последние Иные. Мы с Раулем берем двухместку. Ситуация критическая. Слишком. Очаги энергетической нестабильности уже повсюду. И нас затягивает в этот водоворот. Да, мы сами виноваты. Слишком рискованно превращать целую планету в гигантскую энергостанцию, не просчитав все варианты последствий. Впрочем, до нас этого никто не делал. Слишком мало данных для прогнозирования.
Мы отделяемся от базы и рвемся вверх. Как по скользкому склону, как возле черной дыры! Не уйти. Станция падает все же быстрее нас. Она уже у центра водоворота. Поступаем так же, как несколько часов назад с куполом Рауля, слишком большим и тяжелым для того, чтобы вырваться к небу. Переводим базу в энергетическую форму. Это помогает. Нас бросает ввысь. Минута перегрузки. Слишком сильной и непривычной. Неважно. Оторвались.
Я потом осматривал наш катер. Мелочь. Ерунда. Износ деталей. Следствия перегрузки. Рауль первым заметил, что двигатели работают как-то не так и нас затягивает обратно. Мгновение, и челноки с остальными двухместками уже плывут далеко вверху. Двигатели, кажется, приходят в себя. Снова тянут. Но их хватает только на то, чтобы прекратить падение. Катер висит, как пловец в стоячей волне.
«Ситуация неравновесная, Александр. Тебя может спасти очень небольшое количество энергии».
«Почему меня? — я не сразу понимаю, что он собирается делать. — Мой коэффициент ценности две тысячи тридцать пять».
«Почти то же. В границах погрешности. Но я старше. Все равно менять тело. Не забудь вырезать имплантат».
Я не успеваю возразить. Он уже остановил себе сердце.
Наместник задумчиво крутил в руках коробочку с имплантатом Рауля.
«Вы спасли Иных и погубили Высшего».
Александр склонил голову.
«Если я должен остановить себе сердце, я сделаю это».
«Погубить двух Высших было бы еще неразумнее. Вы не должны были покидать базу последними. За остальное вас не в чем упрекнуть».
«Мы несли ответственность за станцию и всех, кто на ней. И за информацию их имплантатов».
«Опять пасси? — Наместник поморщился. — Ладно. Вы остаетесь на Земле?»
«Если это возможно».
«Возьмите! — он протянул Александру коробочку с имплантатом Гримальди. — В общей базе данных есть образцы его клеток. Я поручаю Рауля вам».
Высший взял имплантат и встал из-за стола.
«Простите, Тиест, а на сколько он был старше?»
«На десять лет».
Скоро закат. Солнце стремительно падает за лес, на прощание освещая вершины деревьев справа от меня. Желтые вершины берез. На веранде тепло. Пахнет опавшими листьями. Я щурюсь под последними лучами солнца.
Снова осень. И я вспоминаю ту осень, пятнадцать лет назад. Кабинет Наместника, передавшего мне имплантат Рауля.
Вон он, собственной персоной. Пятнадцатилетний Высший в компании своих пасси. Их хорошо видно с веранды. Веселая компания подростков, возвращающихся из леса. Полные корзины. Грибники. Идут, болтают. Почти на равных. И не заметишь разницы. Только корзину Рауля несет слуга.
Подростки с тысячелетней памятью. Да, они уже все вспомнили. Вплоть до катастрофы. Даже самый младший, Тео. Ему тринадцать. Я возвращал их не сразу. Да, я не стер катастрофу. Это полезный опыт. Только приглушил немного, чтобы по ночам не снилось. Но один Рауль помнит все. Я не имею права изменять память Высшего, а Наместник не сделал этого.
Неделю назад я передал Раулю его Homo passionaris и слугу. Пора. Мальчик уже владеет всеми способностями Высшего, все помнит и вполне может нести ответственность за дери. По этому поводу они устроили в лесу пикник с костром и гитарой, так что я усомнился, не поторопился ли? Временами Рауль воистину вел себя как пятнадцатилетний мальчишка.
К тому же к нему отпросился Денис. Жаль. Хороший пасси. Правда, взбалмошный. Но это не мешает.
Если уж совсем достанет — можно подрегулировать имплантат. А потом Лешик. Это уж странно. Такой смирный молодой человек. Флегматик. Что там, медом намазано? Я так останусь без сервентов! Но Рауль меня спас. Или не совсем Рауль… Прочь! Неважно. Я подарил ему обоих.
Вон он, предатель, одесную Высшего, с обожанием смотрит на нового господина. Денис Гримальди. Бывший Вольф. Да что я! Дери так и должен смотреть на господина. Тем более через неделю после передачи. Леша тоже. Но этот старается держаться позади всех. От меня прячется. Дети! Что я им сделаю? Их господин — Рауль.