— Но это одно и то же устройство, один и тот же физический объект?
— Да, сэр.
— Понятно. А то обстоятельство, что одна из бумаг является официальным заявлением, напечатанным в штаб-квартире компании, и его подлинность не вызывает сомнений, — это для вас не доказательство? Ничего не понимаю.
— Сэр, все зависит от смысла слова «являться». Да, листы меморандума являются — множественное число настоящего времени глагола «являться» — документами, распечатанными на одной машине. Да, она же распечатала заявление, которое хранится в наших архивах и поэтому официально считается пришедшим из оружейной компании. Однако…
— Однако? — оборвал директор. — Ненавижу «однако»!
— Да, сэр.
— Ладно, слушаю, какие там у вас «однако».
— Однако, поскольку документ находился в архиве комиссии по выбору снайперской винтовки, в службе хозяйства и снабжения, где с бумагами обращаются крайне халатно, — в конце концов, не забывайте, кто-то ведь передал копию в «Таймс», — мы никак не можем установить подлинность этого документа. И я должен признаться: на данном этапе расследования мы зашли в тупик.
— Следующий наш шаг, сэр, — подхватил тот, которого звали Роб, хотя, возможно, это был Джефф, — получение в федеральном окружном суде ордера на обыск в Колумбии; надо проверить все принтеры, находящиеся в собственности ФН, и определить, подходит ли один из них, предположительно тот, который стоит в кабинете директора. Вот тогда появятся убедительные доказательства, что оба документа распечатаны в штаб-квартире ФН, в Колумбии, штат Южная Каролина. Однако без этого принтера, учитывая неидеальное соблюдение режимных мер в службе хозяйства и снабжения…
— Ваш намек я понял, — угрюмо прервал директор. — Но если бумаги не из американского филиала ФН, то это ведет к почти неправдоподобному сценарию. Какова возможность того, что документы — подделка? Очень незначительная, верно? Ведь тогда выходит, что один из наших людей проник в архив, отыскал оригинальное заявление, выкрал его, скопировал убедительным образом официальный бланк компании и сам текст заявления, распечатал меморандум и вернул в архив поддельное заявление, после чего передал меморандум журналисту «Таймс». Затем журналисту нужно было найти кого-нибудь, кто достал копию подложного заявления. Слишком сложная махинация. Она кажется вам вероятной?
— Сэр, мы никак не оцениваем вероятность. Мы только доказали, что оба документа распечатаны на одном устройстве. Для движения дальше нам нужна санкция, и хотя мы ее запросили, никто не торопится нам ее дать.
— То есть, по сути дела, у нас… ничего нет.
— Ничего, пока мы не получим ордер на обыск и не исследуем тот принтер. Все считают, что документы обладают прямо-таки магической силой, однако с точки зрения закона их применение на удивление ограничено. И в данном случае без санкции на обыск не обойтись.
— Хорошо, попробую ее вытрясти, — пообещал директор. — Ладно, ребята, можете идти. Отличная работа.
Сухо улыбнувшись Нику, Джефф и Роб собрали свои материалы, до которых так и не дошла очередь, и удалились.
— Что ж, парень, — вздохнул директор, когда за ними закрылась дверь, — от этой пули ты увернулся и еще поживешь какое-то время. Должен признаться, мне казалось, что «Таймс» выстроила дело весьма убедительно, даже без фотографии.
Ник молча кивнул.
— Гм, — продолжал директор. — Ладно, давай посмотрим, что можно будет сделать со снимком. Хорошо, Ник?
— Да, сэр.
— Отлично, снова официальная часть: могу я попросить тебя выразить свое категорическое осуждение относительно фотографии, появившейся сегодня на первой полосе «Таймс»?
— Да, сэр. Не припомню, чтобы я приезжал в Колумбию и посещал штаб-квартиру американского филиала компании ФН, ни в две тысячи шестом, ни когда-либо еще. Не припомню, чтобы выбивал группу с разбросом один и семь десятых дюйма на дистанции триста ярдов из винтовки ФН ПСВ калибра триста восемь, если судить по подписи, и не припомню, чтобы фотографировался с кем-то из руководства этой компании.
— Однако существует фотография, свидетельствующая, что ты делал именно это. И ее подлинность установлена газетой.
— Сэр, позвольте заметить, что подлинность фотографии не установлена. Эксперты из фотолаборатории описали ее как «не имеющую между отдельными элементами расхождений, позволяющих предположить о манипуляциях». Это существенное отличие, как и в случае с двумя документами. Отсутствие доказательств не доказывает ничего, кроме отсутствия доказательств. Эксперты-фотографы, как и эксперты, изучающие документы, не устанавливают подлинность в прямом смысле; они лишь выносят заключение о наличии или отсутствии расхождений, говорящих о вмешательстве. Слова экспертов можно считать лишь профессиональными предположениями.
— Принято. Но опять же только подлинная фотография может пройти такой придирчивый анализ или ее подправили настолько опытные специалисты, имеющие доступ к такому совершенному и дорогому оборудованию, что найти его в частном секторе крайне маловероятно, правильно?
— Сэр, тут я не могу ничего возразить. Я не изучал, какое оборудование доступно и какими возможностями оно обладает. Это выходит за рамки моего опыта. Вам лучше получить заключение специалиста.
— Да, согласен, больше того, я собираюсь выбить ордер на изъятие оригинала фотографии. Тогда ее можно будет отдать на анализ лучшим специалистам в данной области. Я уже навел справки о компании «Донекс», производившей анализ по заказу «Таймс», и услышал только самые благоприятные отзывы. Это высококлассная компания, обеспечена облигациями, часто выступает со своими заключениями в судебных разбирательствах. У нее хорошая репутация во всем мире.
— Да, сэр.
— Ник, есть в этой фотографии что-нибудь такое, о чем ты забыл упомянуть? Ты же понимаешь, это смертельная бомба. Я просто не знаю, как быть со снимком на первой полосе «Таймс», который вечером попадет во все выпуски новостей. Его появление требует ответных действий, и ради интересов Бюро я должен быть впереди, а не позади. Если есть что-то, выкладывай сейчас. Если, ради всего святого, ты совершил ошибку, признайся. Мы что-нибудь придумаем. Уход в отставку без лишнего шума, сохранение пенсии, отличные рекомендации для устройства на работу в частный сектор. Если мне придется официально отстранить тебя от дела и служба профессиональной этики предъявит обвинение и доведет дело до официальных слушаний, я ничем не смогу тебе помочь. У тебя чертовски хороший послужной список, и мне бы не хотелось такого печального финала.
— Сэр, могу только повторить, что у меня нет никаких мыслей насчет этой фотографии и я никогда не был в Колумбии, штат Южная Каролина.
— Ну хорошо, Ник. — Директор снова вздохнул. — Мне не остается ничего другого, кроме как… Ник, по-моему, ты радуешься. Вот что я никак не могу понять. Я вижу — ну, не ухмылку, но какой-то странный взгляд. Туз в рукаве, «я знаю то, чего ты не знаешь», хо-хо-хо, мой класс победит в конкурсе — вот какой взгляд. Взгляд человека, который собирается пошутить. Или я ошибаюсь?