– Hay! Are you American? – сказал Джуди светлобородый, почему-то улыбаясь.
И Джуди сразу, по его ровным белым зубам и этой улыбке, сопровождавшей «хай!» поняла, что он американец.
– Да, – ответила Джуди обрадованно. – Я американка. А вы кто?
– Ну, это я вам потом скажу. А пока… они привезли меня, чтобы я вас проверил – американка вы или нет. А как – я ума не приложу. Документов у вас, конечно, нет…
– Конечно… – усмехнулась Джуди.
Американец внимательно посмотрел на нее, перевел взгляд на Алексея и Муслима, на стоявшего с замкнутым лицом командира, потом снова на Джуди.
– Где вы родились?
– В Бостоне. Но мои родители уехали в Мэдисон, Алабама, когда мне было четыре года, – торопливо заговорила Джуди. – Что они собираются с нами делать?
– Это зависит от того, американка вы или нет, – он ободряюще улыбнулся ей. – Где вы учились?
– Я окончила хай-скул в Мэдисоне. А потом два года – в Нью-Йоркском университете…
– Вы учились в Нью-Йорке? Это уже легче! Я в Коламбии получил пиэйчди. [25] А как вы попали сюда?
– А разве они вам не рассказали? – Джуди кивнула на командира партизан.
– Рассказали, что взяли в плен русского солдата с мальчиком-афганцем и женщиной, которая кричит, что она американка. Но это, судите сами, дикое сочетание! Так что рассказывайте! Только сначала скажите мне, что бы вы сейчас съели?
– Я!.. – растерялась Джуди. – Я бы съела хамбургер или… пиццу с паперонни! А почему вы спрашиваете?
– Она американка, – сказал он командиру.
– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил тот.
– Потому что я тоже мечтаю съесть хамбургер. Меня уже мутит от вашего сыра и зеленого чая. Кроме того, у нее алабамский акцент.
– Этому ее могли научить в школе КГБ, – презрительно сказал командир.
Воспользовавшись их разговором, Джуди повернулась к продолжавшему сидеть на земле Алексею и радостно пояснила по-русски:
– Это американец! Его привезли, чтобы узнать – американка я или нет…
– Ага! – сухо кивнул Алексей. – Надеюсь, ты ничего не забыла о своей Америке!
Джуди рассмеялась и, посмотрев американцу прямо в глаза, начала рассказывать.
Минут двадцать длился ее сбивчивый рассказ, перебиваемый вопросами американца. Командир партизан, чье знание английского не позволяло ему следовать Джудиной скороговорке и ее сленгу, ушел и увел с собой Муслима. После ухода командира Джуди почувствовала себя свободней и еще увеличила темп рассказа. В конце его Майкл – так звали американца – восхищенно присвистнул и сказал:
– Вот это история! И вы думаете, что эта старуха, ну, его бабушка, приедет за вами в Пакистан?
– Она уже там! – убежденно сказала Джуди. – Какое сегодня число?
– Двадцать первое апреля.
– Двадцать первое апреля!!! – воскликнула Джуди. – Она уже давно там! Ищет нас в лагерях афганских беженцев. Но как ее найти, я не знаю…
– Ну, это легко. Через американское консульство в Пакистане…
– А кто вы? Теперь я могу узнать? Представитель нашего правительства у партизан в Афганистане?
– Что вы! – рассмеялся Майкл. – У нашего правительства нет никаких официальных представителей у моджахедов, и Белый дом категорически против посещения Афганистана американскими гражданами! Нет, я частное лицо, и здесь на свой страх и риск. Просто у меня «пиэйчди» по персидской поэзии, а все остальное – так, от охоты к приключениям… – он усмехнулся. – Ладно, не в этом дело! Пойду поговорю с командиром. Думаю, все будет хорошо… – и он ушел.
Джуди бросилась к Алексею. Повалив его на землю, она, смеясь, щекоча Алексея и визжа от восторга, кричала:
– Домой! Домой! Мы поедем домой! – и целовала Алексея.
Алексей поддался ее радости или сделал вид, что поддался – и не мешал ее восторгам, только шутя защищался от ее щекотки.
– Идут! – вдруг сказал Алексей, услышав шаги.
Майкл и еще два партизана-афганца шли к ним через двор от уже разгруженного грузовичка. Командира с ними не было.
– Ну что? – рванулась к Майклу Джуди.
– Мы сейчас едем в Пакистан. У вас есть вещи? – он неловко улыбнулся. – Поторопитесь, у вас нет времени для прощания.
– Для какого прощания?! – Джуди удивленно посмотрела на Майкла.
– Он с нами не поедет, – кивнул Майкл в сторону Алексея.
– Как не поедет? Почему?
– Так они решили! Пока он не докажет, что этот мальчик не его сын, он будет здесь…
– Но тот кишлак разбомбили! Мать ребенка погибла! Как он может доказать?! Но они могут сделать «блад-тэст». [26]
– Не смешите меня! Какой «блад-тэст»? Здесь?!
– Я не поеду без него! – закричала Джуди и схватила Майкла за руку. – Пожалуйста, попросите их! Он сказал правду! Они должны его отпустить! Этот мальчик не его сын!
Майкл осторожно освободил свою руку и тихо сказал:
– Я ничего не могу сделать! Я пытался, но… Ведь мальчик называет его отцом. Откуда вы знаете, что он не изнасиловал какую-то афганку, когда служил здесь? Афганцы и так народ упрямый, а когда дело касается мести за поруганную честь!.. Они его не отпустят! Вам вообще не повезло. В Афганистане семь крупных партизанских армий, некоторые из них даже имеют своих представителей в Европе и Вашингтоне. С ними можно было бы договориться. Но вы попали в плен к какому-то мелкому отряду, который никому не подчиняется. Кроме, конечно, Аллаха. Таких тоже сотни…
– Что он говорит? – вмешался Алексей.
Джуди растерянно оглянулась на него.
– Он говорит… Они тебя не отпускают! Пока не выяснят, чей это мальчик!
– А тебя? Тебя отпускают?
– А меня… – Джуди резко повернулась к Майклу: – Я остаюсь с ним! Я не поеду одна!
– А тебя отпускают? – снова настойчиво спросил Алексей.
– Нет, я без тебя никуда не поеду!
– Послушай, Джуди, – сказал Майкл. – Ночь кончается. Я уезжаю через пять минут. Если ты решишь уехать, место в машине для тебя есть. Решай! – и он опять ушел, но два сопровождающих его афганских партизана остались.
– Ты должна ехать! – тихо сказал Алексей.
– Нет! – твердо сказала Джуди. – Я останусь с тобой.
– Не дури. Ты не можешь мне ничем помочь. А вдвоем нам тут погибать ни к чему.
– Нет! – выкрикнула Джуди, с ней начиналась истерика.
– Зачем ты взял этого мальчика?! Я тебе говорила! Я тебе говорила!!!..