Почему-то их вели вверх, а не вниз. Через полчаса подъема по крутым, неприметным глазу тропинкам меж камней и валунов их подвели почти к такой же расщелине в скале, в какой они сами прятались ночью. Из этой расщелины навстречу им вышли еще с десяток партизан. Совсем еще молодой афганец в каракулевой папахе, с коротким кинжалом на поясе и одетый, как большинство партизан, в широкие штаны и темную жилетку поверх длинной холщевой рубахи, внимательно выслушал, что ему гортанно говорили пришедшие партизаны, о чем-то поговорил с Муслимом и повернулся к Джуди, спросил по-английски:
– Кто вы?
Все вокруг притихли. Джуди поняла, что это командир.
– Я американка! И нам нужно в Пакистан! – горячо заговорила Джуди, боясь, что он ее остановит. – Пожалуйста!
– А кто он? – афганец кивнул на Алексея.
– Он мой жених! Нам вместе нужно в Пакистан! Если вы нам поможете, вы получите много денег!
– Я спрашиваю, кто он – русский?! – сухо переспросил афганец.
– Да. Он русский. Мы бежали от советского КГБ.
– Почему этот ребенок с вами? Где вы его взяли? – он говорил по-английски довольно хорошо, только буква «р» у него была раскатистая и звонкая.
– Мы везем его к матери, она афганка! Его забрали в Россию, когда ему было полгода! Мы хотим вернуть ей его!
Афганец внимательно перевел глаза с Джуди на Алексея, затем снова обратился к Джуди:
– Откуда вы знаете женщину, которой везете ребенка?
– Мы… – замялась Джуди. – Мы…
– Говорите правду! Мы все проверим! – он вдруг повернулся к Алексею и в упор спросил его по-русски: – Ты воевал здесь?
– Да, – ответил Алексей.
– В каких войсках?
– В мотострелковых…
– Откуда ты знал его мать? – афганец коротко кивнул в сторону Муслима.
– Наша часть стояла возле кишлака Тапбил в долине Логар. Там и познакомились, – Алексей хмуро смотрел афганцу в глаза.
– Почему ты хочешь вернуть ей ребенка?
– Потому что… она меня просила.
– Это твой ребенок? – партизан пристально посмотрел на Алексея.
– Нет.
– Врешь! – вдруг закричал афганец и с силой ударил Алексея по лицу – Своих женщин вам мало?! Сволочь!
Джуди с криком бросилась к побледневшему, сжавшему челюсти Алексею. Тот резко отвел ее руку, вытер губу, на которой выступила кровь.
– Не бей его! Это мой отец! Не бей его! – закричал Муслим, мешая афганские и русские слова, и схватил партизана за рукав.
– Я не вру, – тихо сказал Алексей. – Ты можешь проверить. Его отец Василий Батков перешел к вашим в Логарской долине и принял ислам. Он погиб в 84-м, подорвался на мине…
– Я проверю! Я все проверю, – спокойно сказал афганец и что-то властно приказал своим по-афгански.
Двое партизан оторвали от него Муслима.
– He is not lying!! – не помня себя от страха, Джуди подбежала к командиру и схватила его за руку. – He is not lying! Believe me, it is not his son!.. Ask his mother!.. [24]
Тот брезгливо отдернул руку.
Муслим вырвался из рук держащего его афганца, подбежал к Алексею, крепко обхватил его колени и громко закричал партизанам:
– Не трогайте его! Он хороший! Не трогайте его!
Командир молча смотрел на ребенка, на Алексея. По темной бороде Алексея сочилась кровь из разбитой губы.
– Вы же видите – ребенок блондин, – сказала ему Джуди по-английски. – Это не его ребенок, клянусь!
– Пошли! Go! – сказал, наконец, командир и коротко кивнул на расщелину в скале.
Партизаны грубо толкнули Алексея в расщелину, за ним – Джуди и мальчика. В расщелине была тень, прохлада. На земле лежали два осла, рядом были ручные пулеметы, три легких миномета, автоматы «Калашников», патронташи. У стены были постелены несколько войлочных одеял, на них лежал без движения не то раненый, не то уже умерший от ран партизан, а рядом с ним лежали кожаный бурдюк с водой, остатки прерванной трапезы – козий сыр, лаваш. Дальше, в глубине был какой-то лаз…
Партизан, входящий в расщелину последним, вдруг крикнул что-то коротко и гортанно.
– Замрите! – приказал командир пленникам по-русски. Все замерли – и партизаны, и Джуди с Алексеем. Теперь, в тишине стал ясно слышен быстро нарастающий вертолетный гул.
Советские «летающие танки» – вертолеты «Ми-24» шли над горами на низком, бреющем полете, как грифы, высматривая добычу.
Командир афганцев коротко и гортанно приказал что-то своим по-афгански, кивнув на лаз в глубине расщелины. Те спешно навьючили на двух ослов гранатометы и минометы, раненого переложили на самодельные носилки и двинулись к лазу. Командир подтолкнул Алексея и Джуди за ними. Муслима он держал возле себя. Джуди не могла поверить, что груженные тяжелой поклажей ослы протиснутся в этот узкий и темный лаз. Но афганцы заставили ослов протиснуться. А дальше… дальше открывался длинный и темный, но широкий, как туннель, ход – кириз. Он круто уходил вниз. По дну его сочилась вода. Эти подземные туннели-киризы ирригационной системы афганцы создавали веками. Летом, когда начнется период таяния ледников в горах, вода в этих киризах забурлит и помчится вниз, в долины, к виноградникам. К виноградникам, которых уже нет, которые в прах разбиты восемью годами войны. Но природа не знает этого, она бросит потоки воды вниз, и эта вода будет вымывать из желтой и красной афганской земли мины, обломки снарядов, остатки сгоревших и взорванных бронетранспортеров и кости и черепа русских и афганских покойников…
Замерзая от холода, оскальзываясь в ледяной воде, сочащейся по дну темного кириза, Джуди и Алексей шли в середине цепочки афганцев по этому подземному царству афганских «духов» – моджахедов.
Над ними, над скалами кружили советские «Ми-24». Но сверху им были видны только мертвые острые скалы, сухие и жесткие.
По утрам, при восходе солнца, в селении громко кричал муэдзин. Небольшая мечеть была разбита советской бомбежкой, как и еще с десяток более или менее крупных домов, и, наверно, поэтому афганцы молились по утрам не в мечети, а на плоских крышах своих низеньких глинобитных домишек. Впрочем, может быть, молиться на крышах восходящему солнцу было их ритуалом и при наличии мечети. Расстелив пестрые коврики, они становились на них на колени и, положив на колени руки, кланялись на восток, выкрикивая первые слоги молитвы и тонкими голосами выпевая:
Аллах О Акбар!
Аллах О Акбар!
Ашахаду анна ла илала илла-ллаб…
Ашахаду анна ла илала илла-ллаб…
Ашахаду анна Мохамед расула-ллаб…