— Лифт. У нас плохо работает лифт. Вы, наверное, вчера обратили внимание. Он грохочет, как пустая пивная бочка. Ну а она, наверное, слышала, что лифт останавливался именно на нашем этаже.

— У тебя на лестничной клетке есть еще одна квартира, — заметила наблюдательная Оксана Григорьевна, — может, приходили к твоим соседям?

— Там никто не живет уже давно, — отмахнулся Халупович. — Хотя какая разница? Все равно на мой этаж мог кто-то случайно подняться. А потом спуститься вниз. Так иногда бывает, люди путают кнопки и выходят не на своем этаже. И все равно, даже если в дом приходили сто женщин, то и тогда мы ничего не можем конкретно установить. В общем, какая разница? Я, конечно, следователю ничего не сказал, но он тоже считает, что в моей квартире были посторонние женщины. И самое страшное — я подписал эти проклятые листки, где написано о моей уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

— А зачем ты это сделал? — нахмурилась Оксана. — Нужно было сказать правду.

— Какую правду? Кто мне поверит? В такую невероятную историю? Следователь решит, что я сошел с ума. Она и так мне не очень верит.

— У тебя и следователь женщина? — усмехнулась Оксана. — Такое ощущение, что ты попал в бабье царство.

— Вот именно.

Халупович взял свою чашечку кофе, выпил. Потом, поставив чашечку на стол, снова крикнул:

— Нина, они еще не пришли?

— Нет, Эдуард Леонидович, — ответила та, входя в кабинет. Она несла чашку чая для Дронго. — Может, я спущусь за ними?

— Нет, — недовольно проворчал Халупович, — позвони по мобильному, пусть, наконец, появятся. Что они там делают? Может, вместе обедают? Пусть срочно поднимутся ко мне.

Она молча кивнула и так же бесшумно удалилась. Дронго подумал, что это особое умение — ходить по паркетному полу и не стучать каблуками.

— Кого они подозревают? Что вам сказала следователь?

— Ее интересовало, какие женщины у меня могли быть, — пояснил Халупович. — Когда я сказал, что ко мне в этот день никто не приходил, она стала выяснять характер моих отношений с Елизаветой Матвеевной, не была ли она моей любовницей. Господи, даже подумать о таком страшно! Потом стала интересоваться ее дочерью. Странно, что у дочери было такое редкое имя — Элоиза. А я и не знал, что ее дочь звали именно так. Кажется, она сейчас в Югославии. Но я не слышал ее имени, и тем более никогда ее не видел. Следователь считает, что я чуть ли не отправил ее в эту зарубежную поездку Ну и, конечно, она интересовалась, где внучка погибшей. Я и так заврался, а насчет девочки врать не хотел. Все равно соседи знают, что ее увез мой водитель сюда, в офис. Поэтому я признался, что Таня у меня. Следователь так обрадовалась этому сообщению, словно Таня — моя дочь. Опять начались дурацкие расспросы про ее мать. Вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, она задает глупые вопросы.

— Следователь знает, какие вопросы нужно задавать, — вмешалась Оксана Григорьевна. — Не считайте себя умнее всех, Халупович.

«Странно, что она назвала его по фамилии, — подумал Дронго. — Хотя в некотором роде это тоже традиция. Элга Руммо и Фариза Мамаджанова называли его по имени. Элга называла его Эдиком, а Фариза Эдуардом, тогда как Оксана Григорьевна обращалась к нему по фамилии. Почему-то славянские женщины часто обращаются к мужчинам по фамилии. Но в данном случае совершенно очевидно, что Оксана Григорьевна относится к своему давнему приятелю гораздо строже, чем две другие женщины».

— Я вообще не знаю, что делать, — разозлился Халупович. — Нина, где этот чертов Трошкин?! — закричал он.

— Извините, Эдуард Леонидович, — появившаяся секретарша была явно растеряна. Она поправила очки, облизнула губы.

— Что случилось? — спросил Халупович.

— Девочка исчезла, — пояснила Нина.

Глава девятая

В наступившей тишине послышался чей-то крик в коридоре. Очевидно, сообщение о случившемся уже разнеслось по этажам.

— Как это — исчезла? — растерянно спросил Халупович. И тут же вскочил. — Куда она исчезла? — закричал он. — Найдите мне девочку!

— Она спустилась вниз… — попыталась объяснить Нина, но Халупович, грубо толкнув ее, выбежал из кабинета.

Дронго поднялся следом.

— Только этого не хватало, — громко сказала Оксана Григорьевна. Она взглянула на Дронго и пожала плечами. Нина умоляюще смотрела на него, словно он мог сотворить чудо и вернуть девочку. Но вместо того чтобы поспешить в приемную, вслед за Халуповичем, он прошел в другой конец кабинета и открыл дверь в комнату отдыха. Вошел, огляделся. В небольшой комнате стоял телевизор. На диване лежали подушка и легкий плед. Одна дверь вела в ванную комнату, другая — в коридор.

На столике стояла бутылка с газированной водой, та тарелке лежал недоеденный сэндвич. На стуле, рядом с потертым рюкзачком, висел оранжевый шарфик. Дронго заглянул в рюкзачок. Книги, дешевая косметичка, ключи от квартиры, несколько маленьких зайчиков, очевидно из «киндер-сюрприза». Вдруг за его спиной раздался голос Оксаны Григорьевны:

— Если это ее вещи, то она бы их здесь не оставила.

— Возможно, — согласился Дронго, — во всяком случае, ясно, что она не сбежала. Иначе не оставила бы здесь ключи. Но обратите внимание: здесь нет верхней одежды.

— Думаете, что она убежала?

— Нет. Тогда она взяла бы ключи. Может быть, действительно спустилась в столовую.

— Тогда следователь права, — загадочно заметила Оксана, — кому-то было нужно выкрасть девочку.

— Может, мы ее еще найдем, — возразил Дронго.

— Девочка могла выйти в коридор здесь, — показала Оксана на дверь.

Дронго подошел к двери, осмотрел замок. Открыл дверь. Сo стороны коридора она была оклеена обоями, и неосведомленный человек мог и не подозревать, что она существует. Кроме того, на двери не было ручки. Таким образом выйдя, даже Халупович не мог попасть сюда из коридора. Дверь открывалась только со стороны комнаты.

— Если она вышла, то вернуться уже не смогла бы, — показал на дверь Дронго.

— Зачем Халуповичу такие двери? — подала голос Оксана Григорьевна. — Настоящие шпионские тайны.

— Бизнесмену нужно уметь уходить от назойливых посетителей, — усмехнулся Дронго, — ему иногда нужно прятаться от неудобных клиентов или от налоговой службы.

— У бизнесменов собственные правила, — недовольно заметила Оксана Григорьевна. Они вернулись в кабинет, и Дронго прошел в приемную. Бледная Нина сидела у телефона, отвечая на звонки. По ее голосу можно было понять, как она нервничает. Самого Эдуарда Леонидовича в приемной уже не было. Очевидно, он поспешил в столовую, где все еще находился Трошкин.