На улице был ветер. Покинув мультстудию, побрели к остановке.
– Что дальше? – спросил Анисим.
– Поговорим с вдовой Маранкова. Она должна знать, кто тот фээсбэшник, на которого надеялся Мулатов.
– Почему?
– Подозреваю: Мулатов и Маранков – одна шайка, раз земляки. Кого-то они кинули в свое время, а теперь их нашли и запрессовали.
– Фээсбэшник знать заказчиков?
– Анисим, старайся слова правильно выговаривать. Поясняю тебе как неразумному стажеру – да, фээсбэшник может знать заказчиков.
– Он нам скажет?
– Не думаю. Он нас на хрен пошлет.
– Зачем тогда фээсбэшник?
– Для полноты картины. Он нас пошлет, а мы вернемся и принудим его поделиться с нами правдой.
– Как?
– Не знаю.
* * *
К вдове Маранкова Сергея с Аннусом не пустили – после памятного похищения, а затем и смерти мужа, тридцатитрехлетняя Алина Маранкова жила затворницей в своем шикарном особняке. Сергей тщетно объяснял амбалам-охранникам, что он журналист и ведет журналистское расследование, что разговор с вдовой поможет ему отделить правду от вымыслов, муссируемых желтой прессой вокруг гибели известного бизнесмена.
– Ничем не могу помочь, – жуя жвачку, пророкотал одетый в отлично сшитый костюм охранник, возвышаясь над собеседником исполинской глыбой мускулов. – Алины нет дома.
– А где она?
– Она нам не докладывает.
Сергей знал, что охранники лгут. Отходя от калитки, он нарочито громко заявил:
– Я имею информацию, что убийства Маранкова и его друга Мулатова связаны между собой! Я это точно знаю!
– Иди, иди. Не ори тут, – нахмурился охранник.
Бянко заметил, как занавеска на окне второго этажа качнулась, и за тюлем очертился силуэт Алины Маранковой.
Аннус тянул журналиста прочь от особняка.
– Ты что молоть?! Тебя убить за такой слова!
Сергей дернул рукой, освобождаясь от цепкой пятерни стажера.
– Не убьют. Надо привлечь внимание.
– Пойдем, – пугливо ежился стажер.
– Аннус, какой ты журналист? Ты всего боишься!
– Я не боюсь. Я осторожный. Ум надо, – Анисим постучал себя пальцем по лбу. – Все газеты полон историй про мафию.
Вернулись в редакцию усталые, Калашников, не позволив Бянко с Анисимом выпить по стакану кофе, погнал их обратно:
– Поезжайте к Контенко!
– Мы были у него! – взвился Сергей. Паршивое настроение, ухудшевшееся от неудачи у дома Алины Маранковой, проявилось в разговоре с главным редактором.
Калашников спокойно вынес свирепый взгляд Бянко, подмигнул стажеру.
– Мне Контенко звонил недавно. Его сын умер.
– И что дальше?
– Ты был у Алины Маранковой, Сережа?
– Был.
– Зачем? – Калашников растянул рот в резиновой улыбке. Эдакая принужденная улыбка папы-редактора.
– Есть связь между смертью сына поэта, смертью бандита Мулатова и смертью предпринимателя Маранкова…
– Короче, поэт желает тебя видеть… Ему Алина сообщила по телефону о твоем визите.
– Не было никакого визита. Нас к ней не пустили.
Калашников демонстративно стряхнул с ушей «лапшу».
– Расскажи вон ему… Вечером жду развернутое интервью с поэтом, завтра пустим его в тираж: «Что думает о смерти сына поэт Контенко?»
Бянко сел за свой стол, напряженно забарабанил пальцами. Ясно одно – Алина была накоротке со стариком-поэтом. Значит, она услышала фразу, которую для нее громко прокричал Сергей о связи смерти ее мужа и гибели Мулатова. Она утешала старика по телефону и сказала о словах Сергея… Сомнений не оставалось – все трое погибли по одной причине. Но какой?
Бянко посмотрел на Анисима.
– Едем к поэту!
– Опять?! – поразился Аннус.
– Не опять, а снова. Старик сам нас зовет.
– Я не ехать, – заупрямился Анисим.
– С чего это? Передумал быть журналистом?
– Он вызывать нас из-за денег!
– Каких денег?
– Этих, – Анисим достал из кармана согнутые пополам доллары. – Там лежаль на полке. Я взяль…
– Ты вправду их украл? – Сергей поразился тому, что мерзкая выходка Аннуса его совсем не возмутила; ну, украл деньги и украл – это же Анус, дитя природы, увидел деньги и взял, не задумываясь, что они чужие. Если бы Фруев украл, то да! А еще лучше, чтобы так низко пал Куннилингус; ему бы не было пощады. Сергей вздохнул: – Что же теперь делать будешь, дурень?
– Отдай их ты.
– Поэт решит, что я вор. А вор ты. Ты взял, ты и возвращай.
– Он меня в тюрьму садить!
– Не хочешь в тюрьму?
– Нет.
– Подонок ты, Анисим… Все равно, поехали к поэту. Надо с ним переговорить о смерти его сына.
Бянко легко вскочил с низкого стульчика и стремительно пошел к выходу из редакционного зала. Аннус еле поспевал.
– Что такой подонок?
– Это я тебя так ругаю.
– Надо запомнить.
– Ты много русских ругательств знаешь?
– О-о. Много… Что же делай с деньги?
– Вернуть их нельзя. Выкинуть – глупо. Вручить нищему – еще глупее. Поедем на них на такси.
– Там много для такси.
– Хватит на несколько дней.
Такси теснились перед площадью, до которой пешком было минут десять ходу. Решили пойти дворами, чтобы сократить дорогу.
В первой же подворотне Сергей получил ослепляющий удар в лицо какой-то тряпкой. Он присел от неожиданности. Следом взвыл и Аннус – он рухнул на асфальт рядом с мусорными ящиками.
Тряся головой, Бянко проморгался и четко увидел перед собой ствол пистолета с глушителем. Высокий мускулистый мужик в легкой куртке собирался выстрелить.
– Охренел?!! – заорал Сергей, наполняясь ужасом – вот она, близкая и неожиданная смерть. За что? Кто этот подонок? Грабитель?
– Заткнись, – пророкотал верзила.
Еще мгновение, и смерть! Но, словно в замедленном кино, голова его дернулась, переламывая шею назад – прямо в рот, в зубы, верзиле вонзилась тонкая стальная водопроводная труба, словно короткое копье, пущенное могучей рукой. Секунда, и верзила рухнул на асфальт, завалившись на бок. Изо рта потекла красная тягучая кровь.
Сергей испуганно ощерился. Аннус, тяжело дыша, стоял, сжимая и разжимая кулаки.
– Ты убил его!!! – заорал Сергей.