Он забрал мотоцикл с платной стоянки. Немного поколесил по городу. Даже если бы кто-нибудь и следил за ним, то преследователи на автомобиле не сумели бы повторить всех его маневров и отстали бы. Наконец Андрей миновал виадук над кольцевой дорогой и вскоре свернул на неширокое шоссе. Машин здесь было мало.
Андрей гнал мотоцикл, ветер со свистом обдувал шлем. Взгляду открывались чудесные загородные пейзажи: зубчатая стена леса, поле, речушка, прямоугольный пруд, в котором как в зеркале отражалось небо. Но Ларин уже не мог просто наслаждаться этой красотой. За последнее время его мозг настроился во всем видеть коррупционные схемы. Глядя на загородный лесопарк, он уже прикидывал в уме, как можно из него извлекать левые деньги. Те же мысли возникали у него, когда он видел дорожников, наносящих разметку или ремонтирующих мост. Вроде бы и маленькие ручейки денег: бочка краски, липовые наряды на расчистку валежника, выкашивание травы на откосах… Но все эти ручейки стекались в реки, а потом их несло к более полноводным денежным потокам. И вот уже из них черпали полными пригоршнями те, кто находился наверху.
За поворотом перспектива дороги упиралась в церквушку, стоявшую на холме. Глаз отдыхал после столицы. Не было здесь высоток, домов, закрывавших горизонт, можно было смотреть вдаль. Ларин обогнул храм и остановился у ограды санатория, располагавшегося в старой помещичьей усадьбе. Где-то здесь и следовало искать Машу. Он не стал ни у кого ничего спрашивать, просто прошел сквозь ворота. Никто даже не стал его останавливать.
В парке, расположенном вокруг дома с высокими белыми колонами и классическим портиком, прогуливались, сидели на лавочках пациенты, вели неспешные разговоры. Казалось, что время течет здесь раз в десять медленнее, чем в Москве.
Поблуждав минут десять, Андрей отыскал-таки свою неудачливую напарницу в беседке. Она сидела с книжкой в руках.
– Что читаем? – Ларин перегнулся через перила и глянул на обложку. – Ну, конечно же, женский роман.
– Андрей, – обрадовалась Маша. – У меня такое чувство, что я сто лет тебя не видела.
– Ну, вот я и приехал тебя проведать.
– Только не ври. Я же знаю, как ты относишься к делу. Когда ты на задании – все личное становится лишним.
– Иногда я позволяю себе расслабиться. Кстати, ты не знаешь, как мне выйти на Дугина? Все мои каналы связи словно обрублены. Старик не отвечает.
– Дугин в больницу угодил. Что-то с сердцем или с давлением, даже не знаю. Но это точно.
– Да, – вдохнул Ларин. – Иногда его многоходовая конспирация очень к месту. Но сейчас не тот случай… Ладно, проехали, придется выкручиваться самому, без поддержки.
– Тебе люди нужны?
– Не помешало бы человек пять спецназовцев с автоматами.
– Ничем не могу помочь. Дугин отстроил всю систему так, что все контакты только через него.
– Хорошо у тебя здесь, – огляделся Андрей. – Птички чирикают, травка, цветочки. Просто идиллия.
– Мне тоже так вначале казалось. Прогулки по парку, сидение на берегу речки, процедуры. А на третий день уже хотелось волком выть. Все-таки мы с тобой городские люди. Природа для нас хороша лишь в малых количествах. Она как спиртное – выпьешь одну рюмку, делается хорошо, а вот вторую и третью уже пить не стоит.
– Кстати, как твоя нога? Вроде уже костыль отбросила.
Маша поднялась с лавки и вышла из беседки. Она несильно прихрамывала.
– До манекенщицы тебе еще далеко.
– А я и не претендую. Андрей, свози меня куда-нибудь в цивилизацию. Ну, хотя бы в поселок. Там кафе есть неплохое и, кстати, дешевое. Посидим, кофе с пирожными поедим, поболтаем.
– А заодно и мой план обсудим. Когда-то тебе моя помощь понадобилась, а теперь мне твоя требуется.
– Это всегда пожалуйста. Устала я от безделья маяться.
Было видно, что молодой женщине не терпится прокатиться на мотоцикле – сидеть сзади, обхватив Ларина двумя руками.
Свистел ветер, гудел двигатель. Маша прижималась к Андрею, а он специально лихачил на пустынной дороге. Впереди виднелся поселок.
– Кафе на той стороне, – прокричала женщина.
– Ну, тогда мы через поле дорогу срежем, – Ларин, съехав с откоса, покатил по утрамбованной тропинке.
Кафе и впрямь выглядело мило: павильон-стекляшка и огороженная невысоким заборчиком площадка перед ним с четырьмя огромными зонтиками.
Андрей повесил шлем на руль и повел Машу к столику, стоявшему на улице.
– Так здорово, когда за тобой кто-то ухаживает, – сказала женщина, когда Ларин отодвинул ей стул.
Андрей почувствовал, что теперь, когда уже нет ветра, в кожанке становится жарко. Он сбросил ее, повесил на спинку стула, вынул из кармана мобильник и положил перед собой.
– А сейчас, чтобы нам никто не мешал, я его на полчасика выключу, – Ларин уже хотел вдавить кнопку, как заметил, что на экране высвечены контуры почтового конвертика, что означало непрочитанное им SMS-сообщение. – Может, Дугин? – с надеждой произнес он.
– Ну, что там? – спросила Маша, заметив, как Андрей, прочитав сообщение, мгновенно помрачнел.
– Чаепитие отменяется вместе с кофе, – засобирался Ларин. – Сработал датчик, реагирующий на движение в моей квартире. Неужели кто-то влез?
– Может, трубу прорвало или ты окно не закрыл?
– Да все я закрыл. Поехали быстрей.
– Знаешь, Андрей, не стоит меня завозить. Я тут посижу, кофе попью. Потом как-нибудь доберусь. В этом поселке даже два такси есть. А тебе спешить надо.
Маша сидела, подперев голову руками, и смотрела на то, как по тропинке, проложенной в поле, мчится мотоцикл.
* * *
Двое мужиков подозрительного вида – один долговязый, другой коренастый – хозяйничали в квартире Андрея Ларина. Они деловито вынимали ящики комода, письменного стола, перебирали их содержимое. На полу стояла объемная кожаная сумка, принадлежащая Андрею, в нее и складывали то, что им приглянулось.
– Ты тут, Виталик, пошуруди, а я пойду в другом месте гляну, – сказал долговязый и направился на кухню.
Напарник буркнул что-то в ответ и заглянул в пустую тумбочку письменного стола, чтобы посмотреть – нет ли чего у стенки.
– Во, Виталик, смотри, где он бабки держит, – вернулся из кухни долговязый, держа в руках полиэтиленовый пакет.
Коренастый потрогал его, заглянул.
– Ни хрена себе! Пятьдесят штук баксей. А чего они такие холодные?
– Так он их в морозилку засунул, по типу брикет мороженой рыбы. Другой бы и не догадался, а я заглянул.
– Голова ты, Толик.
Денежный брикет вместе с пакетом исчез в сумке. Долговязый, подсвечивая себе фонариком, принялся искать под диваном. Руку засунул по самое плечо.