– Можно сказать, что это две большие разницы. Ага, я, кажется, разгадал алгоритм. Сейчас мы ее.
– Это последнее, что тебе осталось сделать?
– Подожди.
– Смерть, дорогой мой, осталось всего пять минут.
– Знаю. Это целый вагон времени. Сейчас, сейчас.
На компьютерных часах оставалось не больше тридцати секунд, когда Смерть, находясь на пороге полного нервного истощения из-за поистине адской концентрации сознания, ликвидировал последний препон, стоящий на пути обезвреживания адской машины, сделав ее ручной и относительно безобидной игрушкой.
– Все, – произнес Смерть сиплым голосом, – ей конец.
Казалось, что вздох полного облегчения каким-то чудом вырвался из глубокого подземелья и легким облачком повис над всей Москвой.
Смерть отпрянул с бледным лицом от бомбы и повалился без сил на бок. На лбу блестел бисер холодного пота.
– Смерть, мы победили! – закричал Алик в рацию. Его возглас радостно подхватили все, кто в это время находился в лаборатории.
Однако Смерть уже был не в состоянии выговорить хоть слово. Он поднялся с места и на почти негнущихся ногах вышел из подвала. На улице он был тепло встречен участковым, который тут же предложил отправиться к нему домой, где жена уже приготовила чай, кофе и обед для победителя. Но в это время к подъезду подкатил автобус с бригадой саперов, которые готовы были выносить из подвала мешки с гремучей смесью.
Смерть, поблагодарив участкового за приглашение, снова отправился в подвал, чтобы дать саперам последние инструкции. Из его рации донесся бодрый голос Леопарда:
– Смерть, где Тарантул?
– Здесь, со мной.
– Дай ему рацию.
– Даю. – Смерть снял с плеча коробку радиостанции и вручил ее Тарантулу.
– Держи.
– Секвойя на связи, – отрапортовал Тарантул.
– Отправляйся вместе с саперами ко всем следующим объектам и ликвидируй оставшиеся заряды.
– Я понял. Один? Без Смерти?
– Один. Теперь там работы немного, ты справишься и один. А Смерть пускай немедленно отправляется отдыхать.
– Понял.
– Я знаю, он будет говорить, что не устал и готов работать дальше, но это мой приказ. Ты слышишь меня, Смертушка?
– Да, слышу, – ответил Смерть. – Ладно, пойду оттянусь, но не больше трех часов, мне этого хватит еще на целую неделю.
– Хорошо, – сказал Леопард. – Мы приступаем к поиску боеголовки. Как отдохнешь, присоединяйся к нам.
– В принципе, я готов присоединиться к вам прямо сейчас.
– Нет, только не сейчас. Отдыхай.
Видавшая виды будка на колесах с надписью через весь бок «Мосгорсвязь» медленно двигалась по Садово-Самотечной улице. Прижавшись к обочине, остановилась. Открылись задние двери, откуда на проезжую часть стали выпрыгивать связисты в промасленных робах, всего четыре человека, включая водителя. Работяги как работяги, ничем не примечательные мужики, каких тысячи по всей неугомонной Москве.
– Ты этот имел в виду? – спросил один из них голосом Леопарда, тыча пальцем в канализационный люк.
– Да, он, – ответил Тарантул. – Фон радиоактивного излучения выше допустимой нормы.
– Это пока ни о чем не говорит, – строго сказал Леопард. – Мне нужны более серьезные доводы. Время, время, понимаешь?
– Понимаю, – сказал Тарантул, держа наготове стальной лом. – Необходимо вскрытие.
– Ладно, делай, только быстро, – торопил Леопард. – У нас еще восемь подозрительных точек. Только бы управиться до вечера, а там, глядишь, наткнемся на то, что ищем.
Тарантул ловко поддел крышку люка и отбросил ее в сторону. В проезжей части зазияла дыра, в которую тут же попеременно стали заглядывать участники экспедиции.
– Что там? – спросил Леопард. – Дай фонарь, я первым спущусь.
– Искатель возьми, – предложил Тарантул. Искателем он называл обычный счетчик Гейгера – индикатор радиоактивности.
– Ерунда все это, – кряхтя, сказал Леопард, спускаясь в подземелье.
– Почему ерунда? – спросил Тарантул, спускаясь следом.
– Потому что – ерунда. Не может здесь быть заряда.
– Ну почему? А вдруг…
– Вдруг только кошки родят. Сам посуди, поставь себя на его место.
– На место кого?
– Да того же Федотова, кого же еще?
– Что-то не хочется быть на его месте, – усмехнулся Тарантул: перед его глазами возник образ Федотова, обезглавленного сокрушительной силы выстрелом.
– Печенка мне подсказывает, что заряд находится либо в таком месте, о котором мы даже подумать не смеем в силу нашей профессиональной зашоренности, либо там, куда до нас еще ни одна собака нос не совала.
– Уточни, о какой собаке ты говоришь?
Леопард ничего не успел ответить, потому что сверху донесся голос Угря:
– Пацаны, давайте живо наверх!
– Какого хера? – спокойно спросил Леопард.
– А такого, что Смерть только что сообщил, что в районе Волхонки обнаружено то, что мы так долго ищем.
– Что именно? – небрежно поинтересовался Тарантул.
– Вылезайте, не прикидывайтесь. Там превышение фона на восемнадцать с лишним единиц.
– Ого! – отозвался Леопард. – Кажется, это наш малыш. Тогда банзай, конечно.
– Смерть наткнулся на него совершенно случайно, – продолжал Угорь уже в будке, которая стремительно приближалась к месту назначения. – По сообщениям специалистов, еще вчера там было все чисто, как в небе над Испанией. А сегодня на месте старого дома разрыли котлован под строительство штаб-квартиры «Мицубиси», и тут – бах! – у японского прораба из кармана завизжал карандаш.
– Карандаш? – переспросил Тарантул.
– Ну портативный счетчик радиоактивного фона. У них, у япошек, у всех такие штуки в карманах, особенно у детей. Хотя вся Япония – это такой большой детский сад.
– Не отвлекайся, пожалуйста, – вежливо предложил Леопард.
– Ага, да, извините. Так вот, когда котлован наконец разрыли, тут карандаш и проклюнулся. Японец в панике, сел в свою тачку и деру подальше. А куда подальше? В Японию, что ли? Велкам ту Москва, товарищ Самурай-сан. Затем к котловану примчались наши люди, ну и Смерть, само собой, примчался. Вот и все дела.
– И все же я что-то недопонял, – нахмурился Леопард. – Источник излучения установлен или нет?
– По всей видимости, пока нет. Но активные поиски продолжаются. Впрочем, это все случилось только полчаса назад.
– Полчаса назад?! – Леопард вскочил со своего места. – Так какого же черта тогда Смерть молчал, пока мы занимались всей этой хренотенью с канализационными люками?