– А ты знаешь, Лена, – говорил Юрий, – этот паренек с версией о внеземном происхождении взрыва не так уж далек от истины.
– Ты это серьезно? – удивилась Лена, которая мирно полулежала на диване, нанося на ногти пурпурный лак.
– Да, дорогая, совершенно серьезно. Ну, за исключением некоторых деталей, которые сейчас можно совершенно безболезненно опустить. Ради красного, так сказать, словца.
– Что ж, милый, тогда аргументируй, пожалуйста, свои красноречивые выводы.
– А чего тут аргументировать, если все ясно, как божий день. Тем, кто все это устроил, действительно не место на Земле. Такое впечатление, что они на самом деле прибыли сюда с какого-нибудь Сатурна или Марса, как в фильме «День Независимости». Понимаешь, к чему я клоню?
– Ну, так, смутно как-то. – Лена помахала в воздухе наманикюренной ручкой. – Продолжай.
– Посуди сама: для них здесь нет ничего святого, ничего совершенно, никакого уважительного отношения ни к чему на свете. Я этот свет имею в виду, естественно. Жизнь человека для них – пустой звук, такой же пустой, как для какой-нибудь гиены жизнь заблудившегося в саванне кролика. Причем ни одна гиена не покушается на жизнь своего собрата, каких бы катаклизмов ей не стоил дележ контроля над территорией.
– Постой, я, кажется, начинаю тебя понимать, – оживилась Лена. – Но тогда получается, что все те, кто был замечен в антигуманной деятельности, прибыли сюда с Марса или, во всяком случае, являются завербованными марсианскими спецслужбами агентами.
– Совершенно точно! – обрадовался Юрий, обхватил голову двумя руками. – Как же я сам до этого не додумался? Именно агентами они и являются, и, возможно, никогда этого не осознают. Как истинным рабом является тот, кто не знает о том, что он раб.
– Боже мой, Гордеев, о чем мы тут с тобой говорим? Страна вот-вот взлетит на воздух, а мы о каких-то инопланетянах. Как дети. Причем я не могу сказать, что мне все эти наши разговоры отвратительны. Скорее всего, совсем наоборот.
– Ты права, мы на самом деле – настоящие дети. Во всяком случае, именно сейчас. А чего бы, спрашивается, и не поребячиться. С одной стороны, все то, о чем мы тут с тобой говорим, для обывательского уха есть самый настоящий бред сивой кобылы, нездоровые фантазии зажравшегося информацией сознания. Но, с другой, если не заходить в своих фантазиях настолько далеко, то для чего тогда мы живем в этом неповторимом мире, прости за романтический тон. Помнишь старый софизм?
– Какой? Это который про тень от кипариса?
– Ты имеешь в виду, «истина – тень от кипариса»?
– Ну да.
– Это дзен-буддистский закидон. В Европе нечто подобное называется софизмами. Тот софизм, который я имею в виду, звучит так: птица двунога, и человек двуног, значит, человек – птица. Догадываешься, к чему я клоню?
– Смутно, – Лена слегка помотала головой.
– Человек на самом деле – птица. Потому что только человек способен в своих мыслях далеко оторваться от грешной земли и парить над ней до тех пор, пока какая-нибудь сволочная ситуация не сбросит его обратно. Разве не этот софизм объясняет нам, отчего у нас такое огромное количество птичьих фамилий – Соколовы, Сорокины, Орловы и Лебеди. Ситуация, про которую сейчас говорят по телевизору и к которой мы с тобой имеем непосредственное отношение, относится к числу таких сволочных, привязывающих нас к земной коре. Вместо того, чтобы заниматься любовью, мы вынуждены заниматься войной. Словом, сплошной сволочизм. Ты согласна со мной?
– Совершенно, – томно произнесла Лена и ее руки невольно потянулись к возлюбленному адвокату по фамилии Гордеев.
– Ладно, – сказал Смерть, обращаясь к Леопарду, – хорош трепаться, пойдем смотреть бетон.
«Красноярцы» двинулись за «начальством», каким со стороны выглядел элегантный Смерть в отличие от своих коллег, временно «переквалифицированных» в городских работяг, которыми, по сути, они и являлись – настоящими работягами.
– Вот, – сказал Смерть, показывая на открытый колодец и доставая из портфеля счетчик Гейгера, – бетона здесь под самую горловину.
Счетчик в его руках начал трещать, словно хотел донести какое-то важное сообщение. Но содержание его морзянки было простым до предела: там, внизу, под слоем бетона спрятано мощное оружие – боеголовка UH-2, – готовое в любую минуту поднять на воздух один из крупнейших городов мира.
– Уровень радиоактивного излучения точь-в-точь соответствует параметрам UH-2, – доложил Смерть. – Минус бетонное покрытие, естественно.
– Как ты сказал? – спросил Леопард, приблизившись. – Минус бетонное покрытие?
– Ну да.
– Значит, можно определить глубину закладки?
– Глубина уже определена – полтора метра.
– Это максимум?
– Максимум.
– Так, любопытно.
– Но трогать бетон опасно, – размышлял вслух Тарантул. – Резкие подвижки бетона чреваты чем угодно. Чуть что не так – и Златоглавая (Тарантул показал глазами поверх ближайших жилых домов, над крышами которых горделиво возвышался центральный купол храма Христа Спасителя) за пять секунд превратится в самую настоящую белокаменную. То есть одни сплошные камни.
– Не бери дурного в голову, Тарантул, – подал голос молчаливый Угорь. – Не то чего доброго накаркаешь, я тебя знаю.
– Что ты знаешь? – обиделся Тарантул.
– Есть одна мысль. – Угорь повернулся к Леопарду.
– Какая? – спросил Леопард, оторвав глаза от счетчика в руках у Смерти.
– Но предупреждаю сразу, эта мысль многим может показаться сумасшедшей.
– Давай, выкладывай, – заинтересованно предложил Леопард. – Все мысли на самом деле – сумасшедшие. Не сумасшедший тот, кто ни о чем не думает.
– Судя по карте, объем залитого бетоном канализационного коллектора не больше размеров большой комнаты в обычном жилом доме. Поправьте, если я ошибаюсь.
– Ошибаешься, но не намного, – успокоил Смерть. – Продолжай.
– Предлагаю взять эту штуку, – Угорь показал на скучающий в центре котлована экскаватор «Стальова воля», – и обкопать вокруг всю заливку, осторожненько вынуть весь кусок коллектора, затем погрузить на какой-нибудь тягач и отправить к чертовой бабушке подальше от Москвы.
– Так, – потер ладонями Леопард, – есть решение. Во всяком случае, другого более или менее подходящего у нас нет. Отправим куб или что там получится туда, где его будут бояться только спецы по ядерному вооружению, пусть они там свою же бомбочку и обезвреживают. Кто здесь экскаваторщик?
– Сейчас приведу, – сказал Смерть, укладывая коробку со счетчиком обратно в портфель и направляясь к синему вагончику строителей, расположенному на противоположной стороне котлована.
…Когда Юрий Гордеев и Лена Волкова с трудом оторвались друг от друга, на телевизионном экране появился некто генерал Курбатов. В прямом эфире он давал интервью телеканалу НТВ. Тема была прежняя: вчерашний взрыв дома.