— Ой, миленький, мне теперь никто не поможет. Скоро убивцы придут, и конец мне.
— Да вы проживете еще подольше нас всех, — машинально подбодрил старушку Денис, тут же отругав себя за неуместную сердобольность. Надо было бабке сунуть десятку и отвалить подальше от бесед со старшим поколением.
— Что же мне, милок, теперь делать? — обратилась бабулька то ли к Денису, то ли сама к себе.
— В чем проблема-то?
— Видела я убивца-то. Никому пока не сказала, но, чует мое сердце, он меня заметил.
— А почему вы решили, что это убивец?
Сумасшедшим надо поддакивать, а уходить со скамеечки Денис не хотел, обзор отсюда был удобный.
— Так стоял на лестничной площадке и ждал, пока Степу разорвет. Я вниз спускалась. Медленно, по стеночке. Он меня и не заметил сразу.
— А вы что видели?
— Парень в кожаной куртке, не из нашего подъезда, из второго. Не помню, как зовут. Стоял долго на пролет выше, чем ящики висят. Подошел к ящикам, заглядывал в дырочки. Руками не трогал. Я подумала, что он почту чужую вытянуть хочет. Я посторонних боюсь, вот и встала тихонечко за лифтом, стала подниматься к себе от греха подальше.
— Так, может, просто ждал кого парень?
— Нет, он не простой хлопчик. Бандюган он, знаю я.
— Почему бандюган? — затаил дыхание Денис.
— У них вся компашка такая. В кожаных штанах ходят, на мотоциклах ездят, матом ругаются.
— Бабуля, а ты милиционерам-то сказала, кого видела?
— А меня не спрашивали покуда. Невестка с ними говорила, у меня давление подскочило, врача вызывали.
— А в какое время ты этого бандюгана заприметила?
— Да, чай, минут за пятнадцать до взрыва. Только я домой поднялась, как стенки затряслись, ну и окна повыл етали.
— На каком этаже живете-то?
— На четвертом.
— Неужели стекла и у вас вылетели?
— Нет, но Татьяна Степановна со второго этажа рассказывала, что у них все как зазвенит…
— Бабуль, а ты этого хлопца узнать сможешь?
— Конечно, он во втором подъезде живет. У него еще брови такие густые и родимое пятно на щеке. Вот запамятовала только, как зовут. И родителей не знаю. Молодежь сейчас такая пошла, как они их воспитывают? Даже засомневаешься, есть ли родители у таких, от живых ли людей родились?
Начинались старческие бредни. К счастью, Голованов уже вышел из подъезда и направлялся к нему.
— Бабулечка, ты не волнуйся, никакой убивец тебя не достанет. Зовут-то вас как?
— Елизавета Андреевна я, — вдруг засмущалась бабулька. — Из тридцать седьмой квартиры. А вы… не с телевидения будете?
— Точно.
— А… почему же не снимаете ничего?
— А мы — скрытой камерой, — посулил Денис.
Они отошли подальше. Сева стал отчитываться:
— Там все затоптано, как будто прошло стадо гиппопотамов. Менты репу чешут, потому что зацепок никаких. Подъезд был пустым. Свидетелей не нашлось.
Грязнов краем глаза заметил, что у подъезда на другом конце дома собирается стайка подростков на мотоциклах.
— Пойдем-ка, с байкерами побеседуем. Сможем мы эту компашку вдвоем прессануть?
— Если у них стволов нет — какие проблемы, — пожал широкими плечами Голованов.
В центре внимания тинейджеров-переростков — всем было лет по семнадцать-восемнадцать — был парень на новеньком «харлее».
— Эй, Серый, откуда дровишки? Тебе дали покататься?
— Это подарок. От друга. Отвянь.
Грязнов-младший и Голованов зашли с разных сторон, переглянулись, и тут Сева гаркнул:
— Разбежались все быстро! А ты — с драндулетом — остался. Ясно?!
Подростки ощетинились, напряглись.
— Чего надо? Это мой мотоцикл. Тут все чисто! Тоже ночью погонять вздумали, перестарки вонючие? — стал хорохориться хозяин «харлея».
Голованов не стал раздумывать, схватил парочку парней, что стояли к нему поближе, за воротники и столкнул их лбами.
— Вон пошли, живо!
Денис не стал ждать ответных реплик и тоже раздал несколько крепких затрещин. Педагогический прием удался. Подростки, поджав хвосты, ретировались, а Серый на них смотрел исподлобья. Похоже, это был тот самый парень, о котором говорила бабулька-паникерша. Брови, как у Брежнева, и большое родимое пятно на лице трудно подделать. Интересно, неужели для выполнения задания нельзя было найти пацана с менее заметной внешностью.
— Ну выкладывай. Кто тебе «харлея» подарил?
Парень перетрусил и стал лепетать:
— Я заработал, это мне за работу…
— И за какую же работу можно новенький мотоцикл получить? Я бы тоже не отказался.
— Отвечай живо, придурок. — Сева слегка толкнул парня в спину.
Подросток сник и все выложил:
— Дядька приходил, такой солидный. Сказал, что если все сделаю как надо, то он мне «харлей» подарит. И не обманул.
— Что за дядька?
— Ну в пиджаке такой…
— Ладно, сиди дома и не высовывайся. Пиши тут свой телефон. Жить хочешь — никуда не рыпайся. Ты, идиот, если знал, что человека убьют, почему не предупредил?
— А кто бы мне поверил? И не говорил он, что это Исправников будет. Сказал, что — розыгрыш.
— Ты в школе дебилов, что ли, учишься?
— В классе с задержкой развития, — не без доли гордости неожиданно ответил парень.
Похоже, заказчик ничем не рисковал. От показаний подростка с выраженными признаками умственной отсталости можно легко отбояриться.
Грязнов с Головановым озадаченно замолчали.
— Вот что с людьми любовь к транспортным средствам делает, — философски заметил Сева. — Жаль, что Фили нет, очень было бы ему поучительно…
— Ладно, дальше что будем делать? Как выйти на заказчика?
— Да никак. С парнем наверняка переговоры вел кто-то третий, если не десятый. До заказчика нам не добраться.
Денис позвонил Максу:
— Выясни по салонам, где «харлеи» продаются, кто на днях покупал что-нибудь. Побыстрее только. А ты, Сева, — он повернулся к Голованову, — сторожи этого байкера недоделанного, мало ли что.
Через полчаса Денис знал, что «харлей», который был продан за последние два дня, при помощи карточки «виза» купил некий Мансуров. Впрочем, почему же некий? Это даже невежливо с его стороны. С господином Мансуровым они уже недавно пересекались. Евгений Георгиевич Мансуров — чиновник администрации президента, благодарный папаша вызволенной с подиума несовершеннолетней «коллеги» Маши Кольцовой.