- Два варианта. Можно проявлять пленки и печатать фотографии в редакции, а можно у меня дома. Ты какой вариант предпочитаешь?
- Я предпочитаю дома, если у тебя там нет жены или подружки. Прямолинейная девица, ничего не скажешь. Сразу домой просится.
Неужели ей в Москве мужиков не хватает, ведь такая красавица! Или Воронова и впрямь держит ее на коротком поводке и шагу в сторону ступить не дает, вот девчонка и отрывается "на выезде" с такими партнерами, про которых ничего плохого Воронова подумать не может и спокойно отпускает бесшабашную сестричку. Ну ладно, посмотрим…
- Жены пока нет, не обзавелся, а с подружкой вроде на сегодня не договаривался, - сказал он. - Так как, домой или, может, все-таки в редакцию?
- Домой, - твердо ответила Ира. - Терпеть не могу официальную обстановку.
- Тогда нам вот на этот троллейбус. Побежали!
Троллейбус оказался переполнен, час "пик", шесть вечера, народ возвращается с работы. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и Руслан ощущал запах ее духов, сладкий и тяжелый. Пожалуй, для ее возраста слишком тяжелый, хотя к внешности вполне подходит, девица-то и сама не пушинка, рослая, крупная, яркая, с пышной грудью и налитыми бедрами, туго обтянутыми узкими брючками. Хороша, одним словом.
- Кстати, сколько тебе лет? - спросил он, продолжая думать о ее духах.
- Это совсем не "кстати", но двадцать один. А тебе?
- Представь себе, тоже двадцать один.
Троллейбус тряхнуло на очередной колдобине, Ира не удержала равновесие и толкнула стоящую рядом пожилую женщину.
- Девушка! - недовольно заголосила та, отпихивая Иру двумя руками. - Держаться нужно! Вы меня чуть не раздавили!
- Ну да, вас раздавишь, как же, - вполголоса пробормотала Ира. Руслан укоризненно покачал головой. Она еще и огрызается! Ну и характерец…
- Возьмись за поручень, - посоветовал он, - у нас тут выбоины на каждом метре, все время трясет.
До вертикального поручня ей было не дотянуться, и Ире пришлось поднять руку и уцепиться за верхний горизонтальный поручень. Случайно бросив взгляд на ее запястье, Руслан увидел, что рукав пиджака съехал к локтю и обнажился четкий шрам, довольно старый, но хорошо заметный.
- Что это у тебя? - спросил он, глазами показывая на ее руку.
- А, ерунда, в аварию попала. Сто лет назад, - беспечно ответила Ира, но Руслан увидел, что вопрос ей не понравился.
- Вот здесь я и живу.
Он пропустил Иру в дверь и дал ей возможность обозреть убогое жилище. Узкий диванчик, стол, одновременно рабочий и обеденный, три стула и одно старое продавленное кресло. Все остальное пространство занимали книги и альбомы, часть - на подвесных полках, часть - стопками на полу вдоль стен.
- Удобства и кухня - общие, в конце коридора. Зато есть кладовка, которую я оборудовал под фотолабораторию. Что молчишь? Не ожидала, что я так бедно живу?
- Ой, да ладно, - протянула Ира, плюхаясь в кресло и вытягивая ноги, - можно подумать, я в Москве в хоромах живу. Между прочим, мы с Наташей живем в коммуналке. У нас там тоже удобства и кухня общие.
Руслан не поверил. Где это видано, чтобы известный кинорежиссер, депутат парламента, жил в коммунальной квартире? Вранье.
Вероятно, скепсис был явственно виден на его лице, потому что Ира продолжила:
- Раньше там много народу жило, четыре семьи, потом как-то рассосались. Кто отдельную квартиру получил, кто за границу свалил, кто умер. Теперь остались только я, Бэлла Львовна и Наташка с мужем и детьми. На шесть человек четыре комнаты. Шикарно живем!
- А твои родители?
- Нету, - Ира картинно развела руками. - Папаню посадили, после чего его и след простыл, я тогда совсем маленькая была. Потом мама под машину попала. Одна бабка оставалась, и та в восемьдесят восьмом преставилась. Меня Наташка воспитывала с самого детства, поэтому я и говорю, что я ей как сестра, хотя на самом деле мы просто соседи по коммуналке. Слушай, а эта твоя… как ее… Лена, да?
- Лена, - подтвердил Руслан.
- Она фильм-то Наташкин видела? А то Наташка знаешь какая? Если журналист начинает спрашивать про то, чего не видел, она прямо бешеная делается.
- Не волнуйся, видела она фильм, она как раз в Москве была во время премьеры. А что, Наталья Александровна по жизни такая строгая или просто журналистов не любит?
- Да ты что, если бы ты видел, как она со мной обращается, ты бы спросил, за что она обожает журналистов, - засмеялась Ира. - Урядник в юбке. Жизнь по расписанию, шаг вправо шаг влево считается побег. Как в тюрьме. А если ты имеешь в виду ее требование предварительно посмотреть публикации и фотографии, так у Наташки есть для этого основания, можешь мне поверить. Когда ее первый фильм вышел, два года назад, тоже журналисты набежали, интервью нахватали, и тексты, между прочим, на согласование привозили, все как надо. А потом в некоторых газетах такое появилось - хоть стой, хоть падай. Ей ведь что важно? Чтобы ее не использовали как декорацию. А то есть такие журналисты, для которых герой материала - это просто декорация, на фоне которой он может всему миру продемонстрировать, какой он умный и язвительный и какое у него замечательное чувство юмора. Наташка этого не любит. Она всегда говорит, что человек должен подниматься за счет собственного труда, а не за счет чужих неудач. А ты чего стоишь, как на выставке?
Руслан действительно стоял напротив сидящей в кресле девушки и с интересом рассматривал ее.
- А что я должен делать?
- Ты же хотел пленку проявлять и фотографии печатать. Вот и займись.
- А ты что будешь делать? Может, поесть приготовишь?
- На общей кухне? Еще чего! Я лучше тебе помогу.
- Да мне, в общем-то, помощники не нужны, я как-то сам привык справляться, - заметил Руслан, вытаскивая из кофра отснятую пленку.
- Ну я рядом постою, поболтаем о чем-нибудь.
- А потом что?
- А потом повезем фотографии в ресторан, где Наташка ужинает.
- А потом?
- Не знаю, - она пожала плечами, - наверное, я с ней останусь, пожрать-то надо. А потом в гостиницу и баиньки.
Руслан окончательно перестал понимать эту бойкую красотку. Для чего она попросилась поехать с ним? Для чего притащилась к нему домой? Чтобы посмотреть, как он будет проявлять пленку? Бред какой-то… Но для чего-то же она затеяла все это. Хорошо бы разобраться.
- Ира, а почему Наталья Александровна разговаривает, как военный?
- спросил он, когда процесс проявки пленки завершился и они вдвоем стояли в тесной, освещенной красной лампочкой, каморке, где Руслан печатал фотографии.