Чванов кивнул, одарив Ухтомскую белоснежной улыбкой.
— Очень рад, Алекс, — поздоровался он.
— Присаживайтесь, — продолжал Решетников. — Аллочка, будь добра, организуй нам что-нибудь выпить. Виски, джин? — спросил он у гостя. — А может, водочки? Нашей, российской? Под черную икорку очень даже приятно…
— О, йес! Водка, кавьяр… как это… джентльменский набор. Я правильно говорю? — рассмеялся Евгений Кириллович, усаживаясь за стол. Что ж, не откажусь. Но только рюмочку. И желательно, с содовой.
— Алла, ты поняла? — Решетников выразительно посмотрел на «невесту», и когда та удалилась на кухню, повернулся к гостю: — Признайтесь, мистер Петерсен…
— Алекс, просто Алекс, — улыбнулся ему Чванов.
— Да-да, разумеется. Алекс, — согласился хозяин квартиры. — Итак, Алекс, признайтесь, что я вас чуть-чуть ошарашил названной суммой.
— О-ша-ра-шил! — с видимым трудом повторил «американец». — Какое интересное сочетание. Первый раз слышу… Да-да, если честно, я не ждал такой… как это… перестройка? Такой change… — Он замялся, давая понять, что изо всех сил ищет нужное слово.
— Такого изменения, да? — угодливо подсказал Решетников. — Понятное дело! Я вам сейчас все объясню. Сию же секунду. — Игорь Альфредович быстро подошел к книжному шкафу и, торжественно достав оттуда два тома «Истории птиц Британии», осторожно положил их перед гостем. — У нас с вами была договоренность об этих двух книгах, не так ли?
— Совершенно верно, — подтвердил Петерсен-Чванов, протягивая руку к заветным томам.
— Я свое обещание выполнил, — сказал Решетников, придвигая книги к себе поближе, так что они оказались вне зоны досягаемости для гостя. — И их цена не меняется — пятьдесят тысяч.
— Так в чем же тогда дело? — недоуменно спросил гость.
— Дело в том, что сейчас, — начал Игорь Альфредович с видом фокусника, готовящегося ошеломить аудиторию небывалым трюком, — сейчас вы сами все поймете. — И с этими словами он эффектным жестом выложил перед гостем несколько фотоснимков. — Полюбуйтесь-ка вот на это.
Евгений Кириллович кивнул, придвинул к себе снимки и принялся разглядывать их внимательнейшим образом. В комнате воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь мерным звуком старинных напольных часов.
— Гм, — наконец издал звук гость. — Вы меня и вправду, — как вы говорите? — оша-ра-ши-ли.
— Да-да-да! — затарахтел хозяин. — Представьте — третий том. Бесценный третий том!
— Признаюсь, я даже не подозревал о его существовании, — озабоченно заметил Чванов.
— Это и для меня стало полной неожиданностью! У этой книги очень сложная история! Первые два тома «Птиц Британии» издавались с 1797 по 1804 год. Издание было предпринято после того, как Томас Бьюик в середине семидесятых годов восемнадцатого века изобрел торцовую гравюру на дереве.
— Да-да, я в курсе, — втиснулся в этот экскурс в историю Евгений Кириллович. Тертый калач, он сразу почуял неладное, но виду не подавал. Он видел Решетникова впервые, и ему не понравились ни его бегающие глазки, ни та настойчивость, с которой он отправлял подругу готовить выпивку. Это был жулик. Похоже, не самый опасный, но жулик, и, решив понять, на чем именно хозяин квартиры собрался его надуть, Евгений Кириллович внимал его рассказу с непроницаемым выражением.
— Но совсем незадолго до этого, — продолжал Игорь Альфредович, — а именно в 1796 году, знаменитый иллюстратор вместе со своим учителем Бейлби, задумав издать «Историю птиц Британии», подготовил к печати… ну, назовем это условно — пробный том. Или, как теперь говорят, пилотный. Но, к превеликому сожалению специалистов, они успели отпечатать всего два экземпляра этой книги. Дальше дело не пошло, поскольку страну охватила страшная эпидемия оспы, стало не до книг, и набор был рассыпан. И вообще, если бы не вакцина, открытая тогда же доктором Дженнером, то кто знает? Возможно, никакого издания «Истории птиц» вообще бы не осуществилось…
— Гм… Странно, — подал наконец голос Евгений Кириллович. — Если я правильно понял, вы хотите сказать, что помимо известного двухтомника в природе существует еще так называемый пробный том?
— Вот именно это я и хочу сказать! — горячо подтвердил Решетников.
— А разве этот… пробный том — нельзя назвать просто отдельным изданием? То есть этот том — сам по себе, а «История птиц Британии» — сама по себе?
Решетников отчаянно замахал руками.
— Понимаю, понимаю, что вас обескураживает! — воскликнул он. — Но именно так все и было: Бьюик с Бейлби оттиснули том, когда он только еще складывался — недаром он получился намного тоньше известных вам томов. В нем еще нет ряда важнейших комментариев, кое-каких статей, потому что они продолжали работать. Сейчас бы такую книгу назвали первым изданием «Истории», а двухтомник — изданием дополненным и переработанным. — Игорь Альфредович не без самодовольства улыбнулся. — И снимок этой книжицы — у вас перед глазами. Вглядитесь в него повнимательнее. Вы заметили, какой он тоненький, пробный том 1796 года? Впрочем, на его цене это никак не сказывается, ибо без него, вероятно, издание знаменитого двухтомника скорее всего вообще не состоялось бы. Кто знает…
— О'кей! — улыбнулся Чванов. — Я понял. Издав пробный том тиражом в два экземпляра, авторы приостановили работу, чтобы пережить эпидемию, а после приступили уже к полному изданию «Истории», со свежими силами, так сказать…
— И, заметьте, со всеми необходимыми улучшениями и уточнениями, как я уже говорил, — закивал Игорь Альфредович. — Они благополучно завершили издание двух томов, а тот, пробный, так и остался всего в двух экземплярах. Но ведь эти два экземпляра сохранились! Раритет, как вы понимаете, невероятный. Один из этих экземпляров находится где-то в США, фотоснимок второго — вот, перед вами, Алекс! И не позднее чем послезавтра этот том должен быть у меня.
— И сколько же вы хотите за весь… гм… трехтомник? — осведомился Евгений Кириллович. — Я правильно все понял? Я могу называть этот комплект трехтомником? Только не говорите, что все это стоит двести тысяч. Я сам знаю толк в истинных раритетах, не забывайте.
— В том-то и дело, что книга принадлежит не мне, — грустно ответил Решетников. — И хозяин просит за нее миллион долларов. То есть… не совсем так, простите. Мы с ним в доле.
— Sorry. Я не совсем понимаю, что означает это «в доле», — остановил его Чванов.
— Это означает, что мы с этим человеком вместе продаем вам весь комплект. За миллион долларов.
— А при чем тогда сумма в двести тысяч?
— Он такой недоверчивый, знаете ли, мой партнер… Короче, он требует аванс… ну… как бы в подтверждение вашей кредитоспособности и…
— И добропорядочности, — довершил, широко улыбнувшись, Евгений Кириллович. — Но почему в таком случае этот человек не присутствует на нашей встрече? Он что — боится КГБ? Шучу! Я слышал, у вас никто больше не боится КГБ. Так на чем встало все дело?