— За чем дело стало, вы хотите спросить? — машинально поправил Игорь Альфредович.
— Да-да, ответьте мне, Игор. Почему? Почему он не пришел познакомиться со мной лично?
— Он… заболел, — не вполне уверенно отозвался Решетников.
— Не оспой, случайно? — лукаво спросил гость. — Заболел и теперь вызывает дух доктора Дженнера, чтобы тот явился и сделал ему прививку, да? — Гость решительно поднялся из-за стола. — I'm sorry, дорогой Игор, но так не идет дело. К чему этот разговор без предметов!
— Да подождите, подождите вы, Алекс! Ну почему «без предметов»? — не замечая своего невольного участия в каламбуре иностранца, вскричал Решетников. — Почему без предметов? А книги?! Они же перед вашим носом, черт подери!
Гость на мгновение застыл, проявив нерешительность, и Решетников поспешил воспользоваться этим.
— Ну, хорошо, — с отчаянием в голосе вымолвил он. — Не хотите говорить об «Истории птиц», у нас с вами найдется еще о чем поговорить. У меня есть альдина. Хотите посмотреть прямо сейчас? Она здесь, в квартире. Конец пятнадцатого века, божественная ценность!
И тут на пороге наконец появилась Алла с подносом в руках.
— Нет, пожалуй, я все же зайду к вам в другой раз, — произнес гость, отступая в сторону, чтобы дать ей пройти, и незаметно расстегивая пуговицу на пиджаке. — Честно говоря, я думал, что сделка состоится сегодня, даже деньги принес…
Как ни просчитывал Евгений Кириллович возможные опасности своего сегодняшнего предприятия, реакция Решетникова на это сообщение оказалась для него непредвиденной: молниеносно схватив с подноса тяжелую квадратную бутылку, он бросился на гостя. Все было не то как в дурном сне, не то как в дешевом голливудском боевике: Евгений Кириллович, не долго думая, выхватил свой «зауэр» и направил его на обезумевшего от собственного героизма Решетникова. Но тут же возникло еще одно не предусмотренное Евгением Кирилловичем обстоятельство: мгновенно оценившая обстановку Алла, пытаясь избежать кровопролития, в ужасе бросила поднос и всем телом повисла на руке любовника — той самой, что сжимала тяжелую заграничную бутылку. Если бы Игорь Альфредович хотел, чтобы она его остановила, она бы его и остановила. Но поскольку Игорь Альфредович никак не мог смириться с тем, как глупо срывался выстраданный им план и добыча, казавшаяся такой легкой и доступной, уходит от него навсегда, он с таким сердцем оторвал от себя миротворицу, что Алла, отлетев в сторону, ударилась головой о стену и тотчас же потеряла сознание. Однако этот поступок стоил Игорю Альфредовичу, как говорят шахматисты, потери темпа — того времени, что он стряхивал с себя Аллу, гостю вполне хватило на то, чтобы вытянуть руку с пистолетом и прицелиться Игорю Альфредовичу прямо между глаз. Преимущества огнестрельного оружия перед всякого рода подручными средствами были налицо.
— Брось свою посудину, недоумок, — с добрым старым московским выговором произнес, ухмыляясь, «иностранец». — И гони сюда книжонки. Да-да, и альдину тоже, если насчет нее ты не вешал мне такую же лапшу, как насчет третьего тома.
— Ах ты… Да ты… — пробормотал Игорь Альфредович.
— Ну-ну, без глупостей. — Евгений Кириллович выразительно повел стволом «зауэра». — Вот болван, как девку-то приложил…
Решетников, загипнотизированно глядя на ствол, бессильно выпустил наконец из пальцев бутылку, которая мягко стукнулась о ковер.
— Бери все, что тебе нужно, гнида, и сваливай отсюда, — пробормотал он хрипло. — Только я с тобой еще разберусь, козел заграничный!
— Ух, как страшно! — восхитился гость. — Ишь какими нехорошими словами разбрасываешься. Под блатаря косишь… Где твоя альдина, сукин ты сын?
— В книжном шкафу, — вяло отозвался Игорь Альфредович. — На второй полке справа…
— Не в службу, а в дружбу — принеси-ка ее мне, — не то попросил, не то приказал гость. — С детства ненавижу рыться в чужих вещах. — С этими словами он взял со стола фотографии «третьего тома» и сунул их себе в карман, с интересом разглядывая оставшиеся на столе слайды.
Знай Евгений Кириллович, что Решетников по-своему готовился к этой встрече, что у него за поясом под рубахой торчит приобретенная специально для таких вот случаев «беретта» — вряд ли он отпустил бы от себя «книголюба» просто так…
Впрочем, настороженный недавним опытом с бутылкой, Евгений Кириллович все же поглядывал одним глазом, как хозяин, боязливо избегая резких движений, идет к шкафу, как он, взяв оттуда альдину, разворачивается, чтобы отправиться в обратный путь — назад, к столу, и все же он снова проглядел момент превращения сявки, мелкого жулика в опасную для жизни тварь: Решетников отвел руку с альдиной от груди, и в тот же миг Евгений Кириллович увидел у него во второй руке довольно большой, на вид увесистый пистолет, направленный в его сторону. Инстинктивно он отшатнулся вбок, к двери, и тут же услышал идущий откуда-то оттуда, из-за двери чей-то низкий властный голос:
— А ну, положили оружие на пол! Оба.
Евгений Кириллович, сразу весь взмокнув, мгновенно словно раздвоился: присаживаясь на корточки, чтобы положить свой пистолет на пол — от греха подальше, он умудрялся каким-то непостижимым образом видеть одновременно и высокого плечистого человека в дверях, и хозяина квартиры, который, похоже, и не думал расставаться со своим могучим пистолетом. Больше того, теперь, поскольку «иностранец» для него угрозы больше не представлял, он, может, даже не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, направил ствол своей «беретты» на неизвестного в дверном проеме. Евгений Кириллович в ужасе зажал уши руками, и в тот же момент в комнате гулко ударил грохот, запахло горелым порохом, и тут же тело Игоря Альфредовича дернулось и, как поначалу показалось Евгению Кирилловичу, воспарило куда-то ввысь. Затем он с ужасом увидел, что голова Решетникова разлетается вдребезги, летит кусками в стороны, как спелый арбуз, упавший с прилавка на твердый кафельный пол магазина. Потом тело Игоря Альфредовича, не подавая никаких признаков жизни, свалилось на пол, и тут же вокруг его размозженной головы начала растекаться кровавая лужа…
Евгений Кириллович резко развернулся вокруг своей оси, стараясь встать так, чтобы видеть стрелявшего. Но этот возникший неожиданно, как судьба, человек не спешил выйти на свет божий.
— Свою пушку ножкой — ко мне, — донесся до Чванова тихий, но очень убедительный голос.
Евгений Кириллович осторожно подтолкнул свой пистолет мыском ботинка по направлению к незнакомцу. Тот нагнулся, мгновенно поднял оружие и только теперь позволил себе войти в комнату.
— Занятная у тебя пукалка, ничего не скажешь, — проговорил неизвестный, пряча «зауэр» в карман куртки. — А теперь слушай меня внимательно и выполняй. Видишь пакет?
Чванов кивнул.
— Положи в него обе книги, что на столе.
Евгений Кириллович поспешил выполнить это приказание.
— Молодец, — похвалил мужчина и продолжил: — Теперь — альдину.