Чванов, брезгливо обойдя начинающую чернеть лужу, нагнулся, поднял с пола альдину, вытер с нее рукавом несколько небольших капель крови, отчего на переплете остались бурые полосы, и положил ее в тот же пакет.
— А ты догадливый, — снова похвалил незнакомец, и от этой похвалы Чванову почему-то стало еще страшнее. — Теперь давай к шкафу.
Чванов снова повиновался — подошел к шкафу и распахнул обе его дверцы.
— Смотри, — снова услышал он низкий властный голос за спиной, — нет ли там у покойника еще двух книг. — Он зашуршал чем-то, и Евгений Кириллович, невольно оглянувшись, увидел, что незнакомец пробегает глазами какую-то бумагу. — Там должен быть «Левиафан» Гоббса и книга… не понимаю… автора Уильяма Кинга. Усек?
Однако, как старательно Евгений Кириллович ни смотрел, названных книг у Решетникова он не обнаружил.
— Ладно, — спокойно сказал незнакомец, вытряхивая содержимое стоявшей на подзеркальнике дамской сумочки, — нету — значит, нету. — Он выбрал из вывалившегося Аллиного барахла симпатичный несессерчик, открыл его, удовлетворенно хмыкнул. — Давай, сделай еще одно дело, и пошли со мной.
— Какое дело? — спросил Евгений Кириллович и тут же сообразил сам какое, проследив, куда смотрит незнакомец. Незнакомец смотрел на «беретту» Решетникова. Евгений Кириллович, не дожидаясь приказания, пихнул пистолет ногой в сторону двери.
— Я же говорю, что ты догадливый, — снова похвалил незнакомец, подбирая и это оружие. — Ну вот, когда мы с тобой сделали все, что могли, тихо-онечко пойдем со мной.
— К-куда? — не выдержал, спросил, не скрыв страха, Евгений Кириллович.
— Давай прокатимся на природу, а? Ты как, не против?
— Да как вам сказать, — промямлил Евгений Кириллович. — А у меня что, есть право выбора?
— Нету, — просто сказал, как отрезал незнакомец.
— Ну, тогда, может, вы все же уберете пистолет? — попросил Евгений Кириллович. — А то, знаете, как-то неуютно…
Незнакомец негромко рассмеялся и спрятал пистолет, из которого только что разнес голову Решетникова, куда-то под мышку.
— И то верно, — заметил он при этом. — Все равно ведь если рыпнешься или вякнешь что не то, я тебя и без пистолета… Одним пальцем проткну.
Так что, спускаясь по лестнице в сопровождении незнакомца, Чванов даже не помышлял о том, чтобы куда-нибудь бежать или звать на помощь. И потом, Евгений Кириллович уже сделал для себя определенный вывод по поводу негаданного спутника. Не станет этот человек убивать его, как не убил девушку, находившуюся в решетниковской квартире. Ведь он вполне мог пристрелить ее, как-никак эта дамочка — лишний свидетель. Хуже того, он даже не удосужился проверить, что с ней. А ну как она хоть одним глазом… Нет, настоящий киллер так бы не поступил…
Выходит, либо этому субъекту совершенно наплевать на существование свидетеля, либо он нисколько не сомневается в неработоспособном состоянии этой Аллы. Или же так уверен в себе, что старается по возможности избегать лишней крови. Чертов профи!
«Но кто он? — ломал голову Евгений Кириллович. — И зачем ему понадобилось убирать Решетникова? — Он бросил осторожный косой взгляд на незнакомца. — Убил человека — и хоть бы хрен по деревне. Ужасный субъект! Чванова вдруг всего передернуло — то ли от отвращения, то ли от страха, овладевшего всем его существом. — Кстати, зачем ему везти меня на природу?» — лихорадочно размышлял он.
Они вышли из подъезда. Незнакомец распахнул перед ним дверцу «Жигулей» первой модели.
— Запрыгивай, приятель, — приказал он Чванову, указав ему на пассажирское сиденье. Закрыв дверцу, перешел на другую сторону, сел за руль. — Пакет можешь положить назад. — Протянул руку, открыл бардачок, вытащил оттуда фляжку с коньяком. Протянул Евгению Кирилловичу: — На, глотни, а то весь с лица спал. Нервничаешь, поди?
— Ну, знаете! — Евгений Кириллович попробовал разозлиться, но это у него почему-то совсем не вышло. — Простите, господин…
— Зови меня просто Васей, — отозвался незнакомец. — А хочешь, можешь и Ваней. Мне все одно, — прибавил он совершенно равнодушно и тронул машину.
— Да-да… Послушайте, м-м… Вася… — Он произнес это имя со всей иронией, на какую сейчас был способен. Однако слова дались ему с трудом. Куда вы меня?
— Да не менжуйся ты! — сказал неизвестный. — Выпей, говорю. Сразу полегчает!
Он остановил свой драндулет на красный свет, хотя вокруг не было ни души, не говоря уже о сотрудниках ГИБДД.
— Не будем нарушать, верно? — все в том же своем насмешливом тоне обратился к нему Вася-Ваня. — Закон — штука тонкая и очень строгая. А все его нарушения всегда начинаются с мелочей. Сперва ты едешь на красный свет, потом скупаешь краденые книжки…
Красный сменился зеленым, и пленитель Евгения Кирилловича уверенно повел машину в направлении проспекта. Его большие, сильные руки лежали на баранке так уверенно, словно он всю жизнь только этим и занимался. Очень легко было представить их держащими штурвал самолета или рычаги бронетранспортера… Или страшный пистолет, вдребезги разносящий чью-нибудь голову…
«Надо же, морализатор хренов, — со злобой подумал пленник. — Только что, не моргнув глазом, вышиб человеку мозги, а теперь преспокойно рассуждает о том, что нарушать закон — это плохо. И про книжки почему-то знает… Да, скверно мне придется… Потому что так вести себя может либо какой-нибудь маньяк, либо очень крупная сволочь…»
Осторожно поворачивая голову, чтобы по возможности не привлекать к себе внимание, он всю дорогу пытался рассмотреть этого странного человека. Но как ни старался, ничего особенного, ничего рокового в нем не заметил. Человек как человек. Это занятие даже немного забавляло его на длинном их пути — до того момента, когда «Жигули» наконец свернули с МКАД на второстепенную трассу, ведущую куда-то в глубины Подмосковья. А когда они и с этой дороги свернули в пустынный и совершенно незнакомый лес, он уже безо всякого юмора, напротив, с тоской подумал, что хоть и разглядел своего спутника, а все равно не будет знать, кто его, в случае чего, лишит жизни. Его начала бить откровенная, неудержимая дрожь панического страха.
Незнакомец словно прочитал его мысли.
— По-моему, я сказал: все зависит от тебя, — донеслось, как сквозь толщу воды, до Евгения Кирилловича. — Ветер-то какой, а? Кстати, о нем, родимом. Я слов на ветер не бросаю, заруби это себе на носу или где там тебе это удобней.
Он свернул на какую-то разбитую бетонку, и через полчаса неистовой тряски машина выбралась на проселочную дорогу.
— Вишь, лесок впереди темнеет. Вот там и тормознем.
— А дальше что?
— А дальше я задам тебе несколько вопросов, вот и все, — ответил незнакомец, по-прежнему не проявляя ровно никаких эмоций. — Кстати, дам тебе один дружеский совет. Мне уже известно, что ты мужик неглупый, так что до тебя докатит. В общем, так. Если начнешь крутить вола — считай себя покойником.